Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

Копье было брошено сильно и умело, наконечник миновал сбившийся на сторону щит, пробил доспех и застрял в спине отрока. Косясь на скорчившегося ляха Мишка попытался подхватить раненого подмышки и оттащить к воротам склада. Копье закачалось в ране.

«Нет, так нельзя, надо вытащить…».

Надо было много чего: вытащить копье из раны, но тут же и зажать ее чем-нибудь, иначе парень истечет кровью, перезарядить самострел, чтобы отбиться, если в проход сунется кто-то еще, следить за раненым ляхом — мало ли чего еще выкинет… и все это одновременно. Мишка на секунду растерялся, но тут же рядом вырос Антон, вернувшийся от складских ворот.

— Господин сот…

— Быстро, Антоха, пакет для перевязки есть?

— Конечно…

— Вытащишь копье, просунешь пакет под одежду и прижмешь рану.

Мишка перезарядил самострел и поискал глазами раненого ляха — лучше добить, чтобы без сюрпризов. Однако лях опустился на землю, так что его было не разглядеть, видимо Мишкин болт зацепил его крепко… или догадался спрятаться за трупами. Наконец, заметив какое-то шевеление, Мишка выстрелил туда, но результата не понял — ни вскрика, ни стона. Или убил наповал, или промазал.

— Не вынимается, — перепуганным голосом сообщил Антон — застряло…

— Дай я… самострел заряжен? Прикрывай.

Мишка наступал ногой Исидору на спину и, зажмурившись, будто рвал железо из себя самого, дернул древко вверх, в спине у Исидора хрустнуло.

«Блин, угроблю парня…».

— Все, Антоха, быстро, потащили его, там перевяжем.

В воротах их встретил младший урядник Федор.

— Что с Иськой? Живой?

— Не знаю, надо посмотреть… Что у вас здесь?

— Двоих подшибли, — Федор махнул рукой в сторону противоположного конца склада — больше не суются… пока. Нашим свистеть не пора?

— Нет. Наскоком не взяли, сейчас собираются и думают, как навалиться на нас разом. Вот, когда навалятся, надо будет свистеть — у ворот ляхов совсем мало останется.

Мишка наконец нащупал на шее Исидора бьющуюся жилку и с облегчением выдохнул:

— Живой, помоги-ка перевернуть.

Кольчуга Исидора, как раз напротив правой лопатки, была прорвана, поддоспешник напитался кровью.

— Господин сотник, ты самострел-то зарядил бы… — аккуратно напомнил Антон — Иську мы сами перевяжем.

— Да, давайте… потом вынесите его наружу и положите на берегу. Ты, Федор, возьми Марка и следите за проходом, а я с остальными здесь…

— Господин сотник, одиннадцать получается! — неожиданно заявил Антон.

— Что одиннадцать? — не понял Мишка.

— Ну… ляхов. Там мы шестерых положили, потом еще троих и здесь двоих… вместе — одиннадцать. Если всего их было…

— Не суесловь попусту! — оборвал Мишка своего адьютанта. — Во-первых, про того, что на крыше сарая стоял, забыл…

— Тогда двенадцать!

— Да не тараторь ты! Откуда ты знаешь, что все шестеро попали и попали убойно? Смотреть-то некогда было! И там, в проходе, один, вроде бы, не убит, а ранен, возможно остался боеспособным. И здесь двое… Федор не зря сказал «подшибли», а не «убили», где трупы-то? Не видишь? И я не вижу.

— Ну, все равно, у нас-то только один…

— Хватит болтать!

Было прекрасно понятно, что Антона «несет» на нервной почве, но его болтовня мешала сосредоточиться и решить, каким будет следующий шаг противника. К тому же, Мишку все время не оставляло чувство какого-то упущения, казалось, что он забыл какую-то важную деталь.

«Вроде бы все верно… если сильно надавят, путь отхода есть — выскочим за тын и спрячемся под мостиком, ляхи за нами наружу не полезут. Тут тоже пока держимся нормально… Может баррикаду из мешков накидать? Так с этого края полки пустые а к тем воротам шляться не стоит, мало ли что…».