Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

— Молчать всем!!! — рявкнул Мишка. — Что с Захарием?

— Его, видать, этой штукой придавило, — принялся объяснять Степан — а он изловчился и вон того ляха засапожником в ногу… а они его мечами… а этот… Степан снова ощерился в сторону Мишкиного адьютанта.

— А этот остался в одиночку против двоих, — перебил Мишка Степана — и одного уложил! Ты бы сумел лучше справиться?

— Я бы около тебя был! — почти истерически выкрикнул Степан.

С урядником явно творилось что-то ненормальное — обычно Степан был спокойным и здравомыслящим парнем, Мишка неоднократно убеждался, что Дмитрий очень удачно подобрал себе замену, а сейчас…

— А ну-ка, охолони! — прикрикнул он на урядника второго десятка. — Где должно находиться моему помощнику, решаю только я и никто больше! А вот ТЫ, почему вдруг тут оказался? Тебе где было приказано быть?

— Так… а чего? — Зрачки Степана метнулись туда-сюда. — Там их сорок рыл осталось, а здесь моих ребят убивают… а по берегу под тыном уже можно было пройти, ляхи на вас отвлеклись… — тональность голоса Степана снова полезла вверх — и вообще… да вас бы тут всех поубивали, если бы мы не подошли!

«Да, сэр, последний аргумент не оспоришь, да и остальные тоже… на уровне, однако, готов поспорить: все они придуманы экспромтом, прямо сейчас! Унтер Степан, нарушая приказ, попер сюда явно по другой причине, о которой и сам не подозревает… Для десятника Ратнинской сотни — поступок вполне допустимый, но для урядника Младшей стражи, мягко говоря, не характерно… не ощущаете ли руку графини Палий, сэр? Но Степан с Нинеей, вроде бы, не общался… или она через Красаву… черт побери, Настена же первой полусотне медосмотр устроила! Неужели внушила потребность защищать сотника любой ценой? Ну, бабы…».

Сразу же захотелось заорать, сломать что-нибудь… — опять умные дяди и тети решают за него! Мишка с трудом сдержавшись, выдавил из себя улыбку и ободряюще кивнул Степану.

— Все верно, молодец! На то ты и урядник, чтобы, при нужде своей головой думать. Хвалю!

— Рад стараться, господин сотник!

На лице Степана отобразилось такое счастье, что даже стало неудобно.

— И тебя — Мишка обернулся к Антону — тоже хвалю!

— Рад стараться, господин сотник!

— Степ… Захарий точно убит? — спросил Мишка. — Вы смотрели?

— Да чего там смотреть-то? — урядник мгновенно помрачнел. — Когда такой детина три или четыре раза мечом…

— Еще потери? — Мишке очень хотелось присесть, но под поваленной секцией стеллажа лежал убитый Захарий, а больше сесть было некуда.

— Еще двое. — Совсем упавшим голосом сообщил Степан. — Иннокентия стрелой, наповал, и Исидор умер…

«Еще трое… Господи, уже одиннадцать… Исидор… нельзя, наверно, было копье из него вырывать… копье! Ну, курва польска!».

— А ну-ка, пошли со мной!

Трупов в начале прохода между сараем и складом прибавилось — отроки, пришедшие со Степаном добавили к куче убитых еще двух лучников.

— А ну-ка, посвети! — приказал Мишка Степану.

Того, кто метнул копье в Исидора, Мишка нашел почти сразу — у всех хвостовики болтов торчали из убойных мест, а у этого из верхней части бедра. Лях лежал неподвижно, с закрытыми глазами.

«Бледный… может кровью истек? Проверим…».

Мишка пнул ляха по раненой ноге, тот дернулся, застонал и раскрыл глаза.

— А-а, живой, значит?

— Проше… пан… для бога…[34]

— Ты этой рукой копье метал?

— Для бога, пан![35]

— Н-на!!!

— Иезус!!![36]

Секира перерубила ляху руку выше локтя и, вырвавшись из Мишкиных пальцев, осталась лежать на трупах.

— Не добивать его! Пусть так подыхает… за Исидора!