Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

Затем послышался щелчок выстрела, и сразу за ним треск разламываемого колчана и невнятное ругательство кого-то из погостных ратников. Судя по голосу, тот же ратник, что призывал бить недоносков, начал орать что-то типа: «Да чего вы смотрите…», но самострельный болт рванул его за бороду и, кажется, задел оперением по лицу, потому что ратник шлепнулся задом на землю и схватился рукой за подбородок.

«Ну? Подействовало, или убивать придется?».

— Тиха-а!!! — раздался из задних рядов голос Мишкиного знакомца Дорофея. — Правда перебьют! Я вам про Бешеного Лиса рассказывал!

«О как! Даже и кличку знает. Видать впечатления были сильные. Это нам на руку!».

— Михайла!!! — продолжал надрываться Дорофей. — Пусть не стреляют, я подойду, поговорим!!!

— Ну, подходи, поговорим.

Мишка так и не поднялся с чурбака, на котором сидел, а сейчас еще и принял «начальственную» позу Корнея — уперся правой рукой в бедро и отставил локоть в сторону. Дорофей уже почти дошел, когда наверху опять щелкнул самострел и за спинами передних ратников кто-то взвыл дурным голосом:

— У-юй-юй-юй!..

За что разведчики решили наказать пострадавшего, Мишка так и не понял, но им с крыши было виднее. Дорофей при звуке выстрела остановился и испуганно втянул голову в плечи, но поняв, что стреляли не в него, обернулся и снова заорал:

— Не дергайтесь, дурни!!! Потерпите, сейчас разберемся!!! Михайла… господин сотник, ты бы хоть объяснил, в чем дело, а то сразу стрелять… Чего случилось-то?

— А чего ты меня спрашиваешь? Ты вот у него спроси.

Мишка кивнул на корявого крикуна, который так еще и не поднялся с четверенек.

— Э-э, да это Семка-Клещ! С него и раньше-то спросу путного не было, — Дорофей пренебрежительно махнул рукой — а сейчас и вообще… сам видишь.

— Кондратий ногу сломал, Парфен убит… — Мишка напрягал голос, чтобы слышно было всем — … ну и с кем теперь разговаривать?

— А давай со мной! — Дорофей приосанился и расправил усы. — Я на погосте хозяин не из последних… не боярин, конечно, но и… в общем, прислушиваются ко мне, даже и Федор Алексеич, бывает.

«Очень показательный момент, сэр Майкл. Обратите внимание: он себя не воином называет, а хозяином, и это в такой-то обстановке! В Отишии, кстати сказать, он себя тоже не воином, а хозяином-куркулем показал. И намекает на уважение к себе, именно, как к хозяину. Очень красноречивая оговорка, не даром лорд Корней погостных за воинов не держит».

— Ну, что ж, на бесптичье и жопа соловей.

Кто-то из отроков хихикнул и Мишка с трудом удержался, чтобы зло не глянуть в его сторону. Дорофей не обиделся, даже слегка улыбнулся и кивнул.

— Так что ж случилось-то, Мих… господин сотник? Меж своими-то…

— Младший урядник Никита! — гаркнул Мишка. — Доложить о происшествии!

— Воровство, господин сотник! — Никита, видимо машинально, утерся и замолк, удивленно глядя на вымазанную кровью ладонь.

Марк не стал дожидаться продолжения доклада, а дернув за волосы, опрокинул Клеща на спину и выдернул из-под его кольчуги сверток какой-то яркой ткани.

— Вот! — Отрок поднял ткань над головой. — Украл, а когда Никита его остановить хотел, кровь ему пустил!

— Вот скотина! — с чувством прокомментировал Дорофей. — Ну, мы тебя поучим, пожалеешь, что на белый свет родился…

— Нет! — перебил Дорофея Мишка. — Он кровь моего человека пролил! Требую выдать мне его головой![37]

По толпе погостных ратников пошло недовольное бурчание, понятно было, что отлупить Семку Клеща за воровство были бы рады все, возможно, многие готовы были отдать его и на казнь, но не мальчишкам же! Дорофей несколько секунд прислушивался к общему говору, а потом сплюнул и махнул рукой.

— А! Забирай! Дерьмо свинячье, вечно через него какое-нибудь паскудство случается. Не жалко, забирай

— А ты кто такой, чтобы решать? — тут же отозвались из толпы.