Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

— Господин сотник, урядник Андрей… — Мишка махнул рукой, прерывая доклад, но Андрей, против ожидания, не замолчал: — Господин сотник, не дело творится! Эти… — урядник первого десятка махнул рукой в сторону погостных ратников — … наши болты из убитых выдирают, и говорят, что это их добыча, как бы…

Мишка недослушал — от полыхнувшего ощущения опасности, отступила даже мозжащая боль в левой руке. Сразу же вспомнилась сцена в Отишии, когда напарник Дорофея Митяй потянулся за копьем, готовый схватиться из-за добычи даже с ратнинцами. Тогда рядом был Немой, а сейчас никого, тогда кругом были свои, а сейчас… да еще и сами погостные ратники «без руля и без ветрил» — один десятник убит, другой серьезно ранен.

«Блин, неужели в своих стрелять придется? А что делать, если эти жлобы совсем обнаглеют? Торгаши, туды их… мы для них сопляки, таких при дележе добычи обнести — «дело чести», иначе себя уважать перестанут. Жизнью в торговом месте воспитаны… как менты при рынке. Что делать? Стерпеть, дождаться деда и требовать справедливости? А что пацаны подумают? Да даже если и не подумают ничего такого… это жлобье, считай, дважды свой погост просрало, из-за этого трое пацанов… а теперь… Вот уж хрен! Только самострелов наших боитесь, а так за людей не считаете? Ну, будут вам самострелы!».

— Яков! Быстро свой десяток на крыши и заборола! Петра и Серапиона с собой возьми! Постарайся не убивать и не калечить, только напугать… но если закрутится, а я командовать не смогу, сам решай!

— Так… свои же… — нерешительно попытался возразить Яков.

— Это они в бою своими были, а сейчас в них торгашество взыграло, а десятников нет… забыл, как взрослые ратники к нам относятся? Исполнять!!!

— Слушаюсь, господин сотник!

Мишка проводил глазами разведчиков и приданных им двух лучших своих стрелков и удовлетворенно кивнул.

«Нет, стрелять в своих, какими бы они ни были, конечно, не дело… однако конфликты из-за дележа добычи не должны быть ЗДЕСЬ чем-то необыкновенным, наверняка, время от времени, случаются. Так что, чего-то экстраординарного в этом не будет… Попробуем, все же, обойтись без кровопролития».

— Степан, Андрей, глядите, чтобы ваши ребята не разбредались, мало ли…

Договорить Мишка не успел — над усадьбой боярина Федора разнесся крик:

— Наших бьют!!!

Орал погостный ратник, выскочивший из ворот склада — какой-то весь тощий, нескладный, в кольчуге не по комплекции, распояской, да к тому же еще и оттопыривающейся на животе, словно там что-то спрятано. Он снова раззявил рот, и даже уже начал повторять призыв «Наших бьют», но вслед ему из склада вылетел помятый шлем (похоже, его же собственный) и крепенько приложил его по загривку. Крикун бухнулся на четвереньки и возопил:

— Люди!!! Да что ж это делается?!! Сопляки ратников…

Крик оборвался — следом за крикуном из склада выскочили отроки Никита и Марк. Никита с размаху двинул крикуна сапогом по ребрам, а Марк завертел головой, разыскивая взглядом Мишку. Шлема на Никите тоже не было, из носа текла кровь, а левая сторона лица, прямо на глазах, заплывала синяком.

— Бей недоносков!!! — заблажил кто-то, невидимый Мишке.

Погостные ратники, поначалу замершие, сунулись, было, в сторону Никиты и Марка, но переднему прямо под ноги врезался самострельный болт так, что тот от неожиданности отпрыгнул назад, а еще двоим болты звонко щелкнули по макушкам шлемов и ушли в рикошет. Кто-то вскрикнул, видимо, поймав срикошетивший болт, и все дружно завертели головами, глядя на стоящих на крышах разведчиков Якова.

— Стоять, козлодуи!!! Всех перебьем на хер!!! — заорал что было мочи Мишка.

— А ну не трожь лук!!! — донесся откуда-то сверху голос Якова.