— Разочтетесь из добычи, коли чего добудете, не это главное. Главное — условие, под которое это оружие они получат, а получать они его будут только из моих рук… Так вот: главное условие — клятва приходить оружно по моему призыву и под твоей рукой! За оружие, долю в добыче и льготы — с них служба.

— Какие льготы? — тут же оживился Лука. — Подати уменьшить?

— Потом решим, пускай, сначала, себя в деле покажут.

«Внимание, сэр Майкл! Похоже здесь и сейчас имеет место не просто военный совет! Их сиятельство граф Погорынский начинает формировать свое графство, причем начинает совершенно правильно — с создания баронств! Вот и первый барон нарисовался — Лука Спиридоныч. Барон Говорун… уписаться!».

— Теперь ты, Игнат. — Продолжил Корней. — Ставлю тебя под руку боярина Луки… молчать, я еще не закончил! Ставлю ПОКА. То, что ты тоже воеводский боярин, я не забыл, но годами ты молод и под рукой Луки Спиридоныча тебе походить не только не зазорно, но и на пользу — есть у него, чему поучиться. К тому же, дружины у тебя пока нет, кроме твоего десятка. Ишь вскинулся! И полугода в боярстве не пробыл, а гордыня из всех дырок прет! Я тебе гордыню-то пообломаю, на всю жизнь величаться позабудешь!

— Виноват, Корней… господин воевода, — мгновенно присмирел Игнат — не серчай, погорячился я…

«Браво, Ваше сиятельство! Можно подумать, что лорд Корней историю средневековья изучал и опасность боярской вольницы предвидит заранее».

— То-то, что виноват… Кхе! В наказание и для пользы дела, будешь учиться не только у Луки, но еще и у них! — Корней ткнул указательным пальцем в Мишкину сторону. — Они все больше пешими воевать норовят, и получается у них… сам слышал — больше сотни ляхов уже положили, да и за болотом… сам видел. Так вот: тех лесовиков, кто пойдет с нами пешими, а они, почитай все, в седлах сидят, как собака на заборе, боярин Лука отдаст тебе. А рядом с тобой будет старшина Младшей стражи Дмитрий. Приглядывайся к тому, как он отроками командует… и про гордыню забудь! Приказываю забыть! Луки у лесовиков слабые, с ребячьими самострелами, примерно вровень будут, а строй и командование у Младшей стражи правильные, вот и приглядывайся.

— Слушаюсь, господин воевода! — И снова титул Корнея был произнесен совершенно серьезным голосом, даже с явственным оттенком уважения.

«Однако, сэр, кто бы мог подумать: воеводские бояре берут пример с ваших мальчишек! И это правильно! Короля играет свита и, прежде, чем выставляться воеводой Погорынским во внешнем мире, надо, чтобы этот титул намертво врос в систему внутренних связей. Вот, как сейчас — не только на словах, но и в отношениях, в чувствах. Чтобы и помыслить о лорде Корнее, иначе, как о воеводе, и в голову не приходило. Не сразу, конечно, получится, но первый шаг сделан. Респект, ваше сиятельство!».

— Э-э… Корней, ты же, вроде бы мне обучение пешцев отдать сулился. — Подал голос десятник Данила. — Помнишь, когда воеводских бояр ставил? Сам же тогда сказал…

— Кхе! Я-то помню, я все помню, а вот ты-то, чего не учил?

— Так некого же было!

— Ну, вот, и сиди, теперь, помалкивай. По справе и служба — нашлись пешцы, так ими и командовать будет тот, кто их нашел.