Ассегай - Уилбур Смит (2009)

Она отвернулась сказать что-то графу, и Леон ощутил в себе нечто никогда прежде его не посещавшее и потому совершенно незнакомое. Это была удивительная, странная смесь восторга и сожаления, счастливого обретения и тяжкой утраты. В один короткий миг он как будто открыл для себя неизмеримую ценность чего-то и тут же лишился этого. Когда граф по-хозяйски положил ей на талию широкую, с рыжими волосками, руку и Ева, прильнув к нему, улыбнулась в ответ, Леон понял, что ненавидит его, но в этой ненависти ощущался горьковато-приятный привкус, схожий с тем, что оставляет в горле жженый порох.

Багаж графа Отто и его прекрасной спутницы состоял из нескольких сундуков и контейнеров с винтовками, ружьями и боеприпасами, так что доставка его на берег не заняла много времени. Все остальное было выслано заранее. Ящики быстро перегрузили на стоявший наготове грузовик. Отдав необходимые распоряжения, граф подошел к своим служащим, выстроившимся в шеренгу в ожидании господина. Мирбах приветствовал их с той снисходительной сердечностью, с которой отец обращается к несмышленым детишкам. Каждого назвал по имени, для каждого нашел какие-то особенные слова. Они, в свою очередь, вели себя как щенки, удостоившиеся хозяйской ласки, и только что не помахивали хвостиками: смущенно улыбались, кланялись и бормотали слова благодарности. Было очевидно, что граф для них почти то же, что и сам Господь.

Обойдя строй, граф повернулся к Леону:

— Представьте ваших помощников.

Леон подозвал Хенни и Макса. Мирбах и к ним обратился в той же дружелюбно-покровительственной манере. Этот человек определенно умел располагать к себе людей и завоевывать доверие, но Леон понимал, что стоит кому-то рассердить его, не исполнить его приказание, как радушие и снисходительность обернутся безжалостной суровостью.

— Sehr gut meine Kinder.[4] А теперь отправимся в Найроби, — объявил граф.

Механики, Хенни, Макс и Ишмаэль забрались в кузов, Густав сел за руль, и тяжелый грузовик тронулся с места.

— Кортни, поедете со мной. Фрейлейн фон Вельберг сядет впереди, а вы устраивайтесь сзади. Будете показывать дорогу и знакомить нас с местными достопримечательностями.

Мирбах помог Еве разместиться на переднем сиденье, укрыл ей ноги шерстяной накидкой, вручил защитные очки и тонкие лайковые перчатки, чтобы солнце не обожгло нежные ручки, завязал под подбородком шелковый шарфик, чтобы шляпку не сорвало ветром, проверил оружие, стоявшее в пирамидке за шоферским сиденьем, сел за руль, опустил очки и завел двигатель. Мотор взрыкнул, и они устремились вдогонку за грузовиком. Ехал граф быстро, демонстрируя при этом безупречное мастерство вождения. Наблюдая исподтишка за Евой, Леон видел, как напрягается ее лежащая на бортике рука и белеют костяшки пальцев, когда граф, не снижая скорости, проходил крутой поворот или машина начинала подпрыгивать на ухабах, но при этом выражение лица молодой женщины оставалось неизменно спокойным.

Дорога повернула в сторону от океана, и теперь им все чаще встречались стада газелей и антилоп. Восхищенная их быстротой и грацией, Ева смеялась и хлопала в ладоши.

— Отто! — крикнула она. — Что это за животные? Они такие милые и так забавно скачут, будто танцуют!

— Кортни, ответьте фрейлейн, — бросил через плечо граф.

— Это газели Томпсона, мисс. Их здесь тысячи, и у вас еще будет возможность познакомиться с ними поближе. Что касается любопытной манеры подскакивать, то для нее существует особое название: смотровой прыжок. Газели скачут так, когда встревожены, предупреждая других о близкой опасности.

— Пожалуйста, Отто, останови машину. Я хочу сделать несколько набросков.

— Как тебе угодно, дорогая.