Необходимые монстры - Ричард Кирк (2017)

Мох просидел на краешке волнолома до рассвета, закоченев от холода и потрясения от случившегося. Когда волны ударялись о стену, брызги поднимались перед ним, словно на дне морском разрывались бомбы. Водовороты, вихрящиеся у основания, и пространства гладкой воды создавали представление о разрушенном дворце в глубине. У Моха в сердце болью отдавалась мысль о теле Мемории, предоставленном милости холодной воды. Никто не пришёл. Мох понимал: причастность Джона означала, что не будет ни полиции, ни спасателей, осматривающих тёмные воды с гирляндой фонарей. Мох попробовал набраться мужества и соскользнуть со стены. Он представил себе, что чувствуешь, когда летишь в море. Одно удержало его от такого поступка: мысль о том, что, возможно, Мемория уцелела. Ему вспомнился головастик. Может быть, ей удалось ускользнуть. Чем больше он размышлял об этом, тем крепче делалась его уверенность. Она ведь как-никак была умницей.

Дым

Пегий ворон смотрел вниз на остров Козодоя. Скоро зима. Тучи станут закрывать небо по многу дней за раз, а лес внизу выбелит снегом. Сейчас воздух ещё тёплый, и ворон наслаждался каждым мигом этой благодати.

Два дня назад ветер обнажил деревья. Этим утром солнечный свет мозаикой разбежался по лесной почве. Вереница белохвостых оленей двигалась по тропе, выискивая опавшие яблоки и проросшие грибы. Почву устилала листва с кустов сумаха, белых берёз, дубов, трепещущих осин и клёнов. В памяти ворона их названия всплывали строками поэзии. У вечнозелёных деревьев названия тоже имелись: лиственница, чёрная сосна, чёрная ель, пихта, красно-пёстрая сосна. Мальчик – тот, кого женщины обители звали Монстром, – как-то выговаривал эти названия вслух, стоя во дворе в снегу, слой которого поднимался всё выше и выше. А он тем временем делал рисунки в книге заострённым кончиком одного из перьев ворона. С чернил сдувались падавшие снежинки. Глухая Смотрительница по особому повелению обители стояла, трясясь, рядом и держала бутылочку с чернилами в озябшей и дрожавшей руке. Ворон слушал и запоминал названия, поскольку у него была великолепная память, вот только он не ведал, какое название к какому дереву относится. Олени в веренице стали неопрятными, пока мордами рылись в засохших сучьях и стручках. Названия. Слова. Они легко вылетали изо ртов людей и монстров. Их значения наделяли тех силой надо всем вокруг.

Ворон взмыл повыше, сведя под углом крылья, чтобы воспользоваться восходящим потоком. Воздух вжимал ему перья в череп. Он каркал, не ведая для этого никакой иной причины, кроме ликования от славного утра, и половчее перехватил зажатую в когтях дергающуюся мышь. На левой лапе ворона не хватало одного пальца, движение остальных дало мыши удачную возможность. Она сплющила своё тельце и, будто в песок обратившись, выскользнула. Следя за стремительно падающим грызуном, ворон вслед за восходящим потоком с ленцой воспарял по плавной дуге. Потеря его не огорчила и не вызвала желания броситься вдогонку. Мышей тут пруд пруди.

На северной оконечности острова лес отступил, уступив место лугу, а потом и твёрдому подпочвенному слою, где мало что росло, одни лишайники. За бесплодной пустошью, перемежавшейся оттенками голубого, виднелся опустевший город Абсентия. Город казался безжизненным, но ворон налетался среди изваянных ветром куполов и башен, насмотрелся на удушающий плющ, жимолость и паслён. Видел он и уцелевших после Чистки, число которых убывало с каждым годом, отыскивающих хоть что-то полезное среди руин. Абсентия, заброшенная и порушенная, не отвечала настроению ворона в такое утро. У него было легко на сердце, и с тем большей радостью обратил он взгляд на запад.