Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Надсмотрщик мгновенно повернулся и замер на кончиках пальцев – так гадюка изгибается для атаки в смертоносное S. Держа дубинку наготове правой рукой, он смотрел в потрясенные глаза черных вокруг себя. Они быстро опускали взгляды, и единственным движением было раскачивание их тел в такт качке вагона.

Кровь Хендрика собралась лужей вокруг его головы и тонким ручейком потекла по проходу. Надсмотрщик снова улыбнулся, глядя сверху вниз на распростертую фигуру почти с отеческим выражением. Исполнение было великолепное, быстрое и совершенное, точно как он замышлял, и он наслаждался.

Он принялся поднимать из лужи крови остальные лепешки и одну за другой бросать между прутьями решетки. Наконец он наклонился к лежащему человеку и его рубашкой старательно вытер кровь с дубинки. Потом встал, повесил дубинку на пояс и медленно двинулся по проходу.

Теперь все в порядке. Настроение изменилось, атмосфера рассеялась. Неприятностей больше не будет. Он выполнил свою работу, и сделал это хорошо.

Он вышел на балкон вагона и с легкой улыбкой закрыл за собой раздвижную дверь.

Как только дверь закрылась, люди в вагоне ожили. Мозес резко отдал приказ, и два человека подняли Хендрика на скамью; еще один отправился к баку в конце вагона за водой, а сам Мозес раскрыл свой мешок и достал полый закрытый рог.

Пока другие держали то и дело падающую голову Хендрика, Мозес посыпал раны на его черепе коричневым порошком из рога. Это была смесь пепла и очень тонко измельченных трав. Мозес пальцами втер этот порошок в разорванную плоть. Кровотечение остановилось, и тогда он влажной тряпкой вытер брату разбитые губы. Потом положил его голову себе на руки и стал ждать.

Мозес наблюдал за схваткой брата и белого человека с почти отчужденным интересом: он сознательно сдерживал Хендрика и направлял его поведение, пока драма не достигла взрывной кульминации. Его привязанность к брату все еще не слишком окрепла. Их отец, человек процветающий, но скупой, то и дело отправлял кого-то из пятнадцати своих жен на родильное ложе. У Мозеса было больше тридцати братьев и сестер. И сверх не очень определенного племенного и семейного долга его ничто с ними не связывало. Хендрик был на много лет старше его и покинул крааль, когда Мозес был еще совсем мал. До него доходили слухи о приключениях брата, и эти рассказы о диких, отчаянных поступках создавали брату определенную славу. Но рассказы – это только рассказы, и пока они не подкреплены доказательствами, репутация должна основываться на делах, а не на словах.

Пробил час испытания. Мозес обдумает итог, и от этого будут зависеть их дальнейшие отношения. Ему нужен надежный и твердый помощник, человек из стали. Ленин выбрал Иосифа Сталина. Он тоже выберет человека из стали, человека, подобного топору, и этим топором станет вырубать и вытесывать свои планы из жесткой древесины будущего. Если Хендрик провалит испытание, Мозес отвергнет его, испытывая не больше сожалений, чем если бы выбросил топор, сломавшийся после первого же удара о ствол.

Хендрик открыл глаза и посмотрел на брата расширенными зрачками: он застонал и коснулся открытой раны на черепе. Поморщился от боли, и его зрачки сузились, взгляд сфокусировался; Хендрик попытался сесть, и в глубине его глаз вспыхнул гнев.

– Где алмазы?

Голос его звучал негромко, с присвистом, словно шипела ядовитая маленькая гадюка.

– Их нет, – тихо ответил Мозес.

– Надо вернуться, найти их.

Но Мозес покачал головой.

– Они разлетелись, как семена травы; невозможно определить, где они упали. Нет, брат мой, мы пленники в этом вагоне. Мы не можем вернуться. Алмазы пропали навсегда.

Хендрик сидел спокойно, языком ощупывая сломанные зубы, проводя по неровным обломкам резцов и обдумывая холодную логику слов брата. Мозес терпеливо ждал. На этот раз он не собирался отдавать приказы, задавать направление, даже намекать. Хендрик должен был сам сделать вывод.