Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Вскоре перрон и вагоны наводнили железнодорожные полицейские в синих мундирах, всех рекрутов вывели на платформу. Сонные и дрожащие, они выстроились под фонарями. Провели перекличку. Все оказались на месте.

Хендрик подтолкнул брата и подбородком показал на колеса и тележку под их вагоном. Оси и ступицы колес были залиты кровью, к ним прилипли частицы красной плоти.

Весь день вагоны простояли на боковом пути, и полицейские допрашивали всех рекрутов в кабинете начальника станции. К середине дня стало ясно, что придется посчитать смерть надсмотрщика несчастным случаем, и они утратили интерес к расследованию. Свидетельства запертых дверей и закрытых окон были убедительны, показания надсмотрщиков и всех рабочих одинаковы и непротиворечивы.

В конце дня их снова погрузили в вагоны, и всю ночь они ехали к знаменитому Хребту Белых Вод.

* * *

Хендрика разбудили возбужденные голоса окружающих, и когда он протолкался к окну, то первым делом увидел высокую гору, такую большую, что она закрывала небо на севере; сверкавшую в лучах раннего солнца гору, странную и необыкновенную, с абсолютно плоской вершиной и симметричными склонами.

– Что это за гора? – удивился Хендрик.

– Гора, извлеченная из брюха земли, – ответил Мозес. – Это шахтный отвал, брат, – гора, построенная людьми из той руды, что они добывают внизу.

Куда бы ни посмотрел Хендрик, он всюду видел такие же отвалы с плоскими вершинами; они были рассыпаны вдоль горизонта по всей равнине с пологими холмами, и почти у каждой горы возвышался стальной жираф, длинношеий, похожий на скелет, с колесом вместо головы; эти колеса бесконечно вращались на фоне светлого неба высокого вельда.

– Копры, – сказал Мозес. – Под каждым таким копром пробита дыра во внутренности земли, прямо в каменные кишки, в голди, где добывается золото; ради него белые потеют, лгут, мошенничают – и часто убивают.

Поезд шел, и перед ними являлось одно чудо за другим: высоченные здания, в существование которых невозможно было поверить; подобные стальным рекам дороги, заполненные рычащими машинами; высокие трубы, из которых в небо валил черный дым, и толпы людей, более многочисленные, чем стада мигрирующих по весне прыгунов в Калахари, черных людей в серебряных шлемах и в резиновых сапогах по колено; целые отряды таких людей маршировали к копрам или, когда смена заканчивалась, устало выбирались из шахт, с ног до головы залепленные желтой грязью. На улицах и платформах были и белые: белые женщины в разноцветных платьях, с отчужденными, презрительными лицами; и мужчины и женщины в окнах кирпичных зданий, стоявших рядами у самых железнодорожных путей. Всего было слишком много, все было слишком большое и разное, чтобы воспринять сразу, и поэтому вновь прибывшие глядели, возбужденно восклицали и теснились у окон вагонов.

– А где женщины? – вдруг спросил Хендрик, и Мозес улыбнулся.

– Какие женщины, брат?

– Черные женщины, женщины нашего племени?

– Здесь нет женщин, таких женщин, каких ты знаешь. Здесь только исифеби, и они делают это за золото. Здесь все за золото.

Вагоны снова свели с главного пути и поставили на огороженной территории, где бесконечными рядами тянулись длинные белые бараки, а над воротами была надпись:

ВИТВАТЕРСРАНДСКАЯ АССОЦИАЦИЯ ТУЗЕМНЫХ РАБОЧИХ ГЛАВНЫЙ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР РАНДА

Несколько улыбающихся черных надсмотрщиков вывели вновь прибывших из вагонов и приказали раздеться догола.

Цепочка обнаженных чернокожих двигалась вперед под присмотром боссов, которые обращались с новобранцами шутливо и по-дружески.

– Кое-кто из вас привез с собой скот, – усмехались они. – Коз в голове и коров в лобковых волосах.

Они опускали кисти в ведра с какой-то синей мазью и мазали каждому новобранцу голову и пах.

– Разотрите, – приказывали они. – Нам не нужны ваши вши и прочая живность.