Власть меча - Уилбур Смит (1986)

– А разве мы встречались? Я, должно быть, забыла. Прошу простить. – Она протянула руку. – Что ж, приятно снова встретиться… Шаса?

– Да, Шаса, – подтвердил он и взял ее руку, как священный талисман. «Почему мы с тех пор не встречались? – спросил он себя и сразу нашел ответ. – Так было задумано. Мама и Блэйн постарались, чтобы мы не встречались: это могло осложнить их положение. Они не хотели, чтобы Тара рассказывала об этом своей матери».

Но сейчас он был слишком счастлив, чтобы сердиться.

– Вы договорились о местах за столом? – спросил он, не выпуская ее руки.

– Папа сидит за капитанским. – Тара любовно состроила отцу рожицу. – А нас оставили одних.

– Хотите, мы вчетвером будем сидеть вместе? – сразу предложил Шаса. – Пошли поговорим с мэтром.

Блэйн и Сантэн с облегчением переглянулись – все шло точно по их плану, с одним поворотом, которого они не предвидели.

Матильда Джанин покраснела, пожимая руку Дэвиду Абрахамсу. Из двух сестер она была гадким утенком, потому что унаследовала от отца не только широкий рот, но и крупный нос и оттопыренные уши, а волосы у нее были не рыжие, а имбирно-морковного цвета.

«Но у него тоже большой нос, – вызывающе подумала она, разглядывая Дэвида, и тут же ее мысли устремились по касательной: – Если Тара скажет ему, что мне всего шестнадцать, я умру».

Плавание превратилось в бурю переживаний, полное для всех радостей, и сюрпризов, и досады, и боли. На протяжении четырнадцати дней плавания до Саутгемптона Блэйн и Сантэн мало видели молодежь, встречаясь с четверкой молодых людей только за коктейлем у корабельного бассейна перед ланчем и во время обязательного танца после ужина, когда Шаса и Дэвид по очереди вертели в танце Сантэн, а Блэйн – дочерей. Потом молодые люди обменивались быстрыми взглядами, приводили сложные доводы и, оставляя Сантэн и Блэйна с их более уравновешенными удовольствиями на верхней палубе, исчезали внизу, в туристическом классе, где начиналось настоящее веселье.

Тара в цельном зеленом купальнике была великолепна – ничего лучше Шасе видеть не приходилось. Ее груди под обтягивающей материей формой напоминали незрелые груши, а когда она выходила из бассейна и по ее стройным ногам лилась вода, Шаса видел сквозь ткань ямку пупка и жесткие маленькие камешки сосков и ему требовались огромные усилия, чтобы не застонать вслух.

Матильда Джанин и Дэвид обнаружили, что у них одинаковое чувство юмора, фиглярское и непочтительное, и большую часть времени непрерывно смеялись. Матильда Джанин каждое утро вставала в четыре тридцать, независимо от того как поздно легла накануне, и хрипло подбадривала Дэвида во время его обязательных пятидесяти кругов по палубе.

«Он двигается, как пантера, – говорила она себе. – Длинная, гладкая, грациозная». И каждое утро ей приходилось придумывать по пятьдесят новых острот, чтобы выкрикивать, когда он пробегал мимо. Они беспрерывно гонялись друг за другом у бассейна и боролись под поверхностью, когда падали в воду, но кроме скромного поцелуя в щеку при прощании у дверей каюты, которую Матильда Джанин делила с Тарой, ни один из них не думал заходить дальше. Хотя Дэвид кое-чему научился во время своих недолгих отношений с Кэмел, ему и в голову не приходило заниматься такой же акробатикой с особенной девушкой вроде Мэтти.

Шаса, с другой стороны, никаких подобных запретов и ограничений не знал. У него был гораздо больший сексуальный опыт, чем у Дэвида, и, как только он опомнился от первого потрясения красотой Тары, он предпринял решительную и коварную осаду ее девственности. Однако результаты были даже менее значительными, чем у Дэвида.