Знак Сокола - Хван Дмитрий Иванович (2011)

Тут уже и спавшие проснулись, а теперь хриплыми голосами спрашивали товарищей, что такое вокруг происходит. Титов же, тем временем, одержал личную победу над казаком Юрьева, заставив того отказаться от попыток утащить ангарца подальше от других казаков.

– Коли хотите вертаться к пепелищу – вертайтесь! – со злобой прокричал Васька. – Воля ваша, я не воевода вам!

Опа-на… Все уже дошли до кондиции, пора и мне выходить на сцену, а то опоздаю и эмоции поутихнут. А тогда – прощай свобода, а значит и жизнь.

– Ваське и его холуям я прощенья не обещаю, а остальным – помогу! – вскочил вдруг ангарец, прежде тихонько, словно церковная мышь, сидевший у костра. – Ежели доставите меня в целости до зимовья – скажу, что вины на остальных нет! Службишка в княжестве каждому будет и золотишком плачено будет!

– Уймись, сучонок! – прорычал Васька, а его дружок снова натянул верёвку, Титов захрипел, но с места не подался.

Андрей бросил взгляд на казаков. Кто-то оторопел, но многие нахмурились, а вперёд вышел тот самый здоровяк:

– Ты сам бы лучшей унялся, чем онгарцу шею крутить, – проговорил он голосом, полным презрения к вожаку.

– Михалка, ты прежде был вожаком, а в Якутске и что? – в запале воскликнул Васька. – Поди, не сдюжил? Пошто сейчас ерепенишься?

– Я лишней крови лить не приучен, Васька! Коли пёс Пушкин нам не по нутру, то стрельцов тех душить ни к чему было! А опосля токмо и бежать надобно.

– А я крови не страшусь! – поигрывая ангарским штык-ножом, проговорил Юрьев, приближаясь к Мишке. – Ты будешь лучшим вожаком?

– А коли и так! – воскликнул кто-то со стороны.

– Так, – оглядел насупленных казачков Васька. – Ну раз на то ваша воля – так тому и быть! – и, прищурившись, резко сказал, – Но онгарец – мой и токмо!

– А вот шиш тебе! – заявил Мишка. – Нам с ним вертаться надобно, без него на кой ляд иттить?

Титов видел, что именно сейчас решалась его судьба – останься он с Мишкой, считай дело в шляпе. А вот с Васькой ему не по пути!

Казаки, не хотевшие возвращаться в Якутск, загалдели, шумно выражая своё неудовольствие идеей Васьки. Кто-то и вовсе предложил избрать нового голову, назвав Юрьева совсем уж вычурно, отчего Титов даже повернулся к стоявшим толпою казакам, глазами поискав виртуоза. Здоровяк Миша, тем временем, смерил вожака взглядом, полным презрения. Остальные сочувствовавшие появившейся новой силе, подобрались, готовые ввязаться в драку и хорошенько намять бока опостылевшему Ваське. Видя, что ситуация резко поменялась не в его пользу, Юрьев умерил пыл, а минуту спустя торжествующий Титов уже снимал с шеи верёвку.

– Мушкеты тоже вертай, Васька! – ангарец победно поглядывал на Юрьева и на побитом лице его торжествующе блестели глаза. – Ни к чему тебе они.

Обалдевший от подобной наглости бывший ватажный голова ничего Андрею не ответил, да и винтовки отдавать не собирался. По крайней мере, все. Он вернул лишь два ружья охотников, да четыре ангарки. Всё остальное, в том числе и револьверы, были им упрятаны среди остальной рухляди. К удивлению Титова, с Васькой остались не только его 'телохранители', но и семь других казаков.

– Попомни, Мишаня, мои слова, – на прощание, уже в предрассветной дымке сказал Юрьев, становясь на плот. – Жалеть ещё будешь, что сотворил дурное дело. Я повинюсь пред воеводами, землицу грызть буду, а ты яко изменщик станешь. Попомни!

– Андрей, будет ли нам прощенье за зимовье, али ты енто сказывал токмо для вызволенья от Васьки? – подошёл к Титову Мишка, когда обед был готов и казачки, налив себе ушицы в трофейные ангарские миски, с увлечением хлебали дымящееся варево.

– Отчего же? – удивился Титов. – Мои слова не пусты, а товарищи не звери.

Казак, с немалым удивлением назвавший ангарцу своё отчество – Лукич, объяснению Андрея был удовлетворён и более не поднимал эту тему.