Знак Сокола - Хван Дмитрий Иванович (2011)

– Так и есть, – подтвердил дьяк. – Божиею милостию святейший кир Иосиф молвил слово своё супротив оного.

– А посылать язычников не грех? – нахмурился Соколов. – Ибо не люди они?

– Я слово передал, – Афанасий дал понять, что ему неуместно обсуждать этот вопрос.

Далее Вячеслав поднял вопрос об оплате за просимое царём оружие, чем, мол, мушкеты оплачивать будете? На что приказной дьяк ответил:

– А полоняниками – чудью, да немцами, али свеями и эстами, а хуть и лопарьми? Возьмёшь ли? – прищурившись, наклонил голову царский дипломат.

– Нет, – не согласился Вячеслав, оговорив, что в долг он отдавать ничего не будет. Да добавил, что ещё неизвестно, будут ли у русских войск полонянники. И предложил дать оружие за только что приведённый караван, обещая, как и раньше, за четырёх человек – среднюю семью, по мушкету. А за шесть сотен марийцев – две двухпудовые осадные мортиры, сработанные Иваном Репой по собственному проекту. Стреляли они бомбами, начинёнными зажигательной смесью, либо взрывчаткой.

– А золота и серебра более не дам, коли патриарх Иосиф запрет свой ввёл, – заявил решительно Вячеслав.

На что Ордин-Нащёкин разочарованно протянул, остановившись:

– На ведение войны требуемо злато!

– Мне это ведомо, – согласился Соколов. – Но у нас с Михаилом Фёдоровичем был уговор!

Было видно, что приказной дьяк и сам сильно расстроен подобным оборотом дел, а уж как ему хотелось порадеть Отечеству перед шведской войной! Поёжившись на прохладном вечернем ветру, Соколов пригласил Афанасия в воеводский дом, где у камина, да за чашкой крепкого сладкого чая можно было всё хорошенько обдумать. На что дьяк с радостью и согласился.

Спустя некоторое время с немалой помощью самого Ордина-Нащокина, Соколовым и Петренко были составлены основные принципы дальнейшего сотрудничества. Наиважнейшим для ангарцев стало предложение царю Михаилу. Отказавшись от людских караванов, в составе которых людей забирали, не интересуясь их мнением, предлагалось осуществлять найм работников в княжество. За каждого учтёного человека, который соглашался добровольно переселиться на берега Ангары, Сокол платил бы налог. Либо золотом, либо серебром, либо оружием. Дьяк посоветовал заранее не отказываться от полоняников:

– Всё одно будут, резону отказ учинить нету никакого, – убеждал Афанасий. – Пахать и всяк немец горазд, коли принудить! – рассмеялся он.

– Хорошо, Афанасий Лаврентьевич, вижу, договор мы учиним, – улыбнулся дьяку Соколов. – Вижу в тебе рвение, да желание Отчизне своей помощь учинить. Это радует. И вот ещё что, – помедлил Вячеслав. – Будут вам советники наши и рота стрелков.

На том беседа с приказным дьяком и закончилась, расстались недавние собеседники весьма довольные друг другом. Соколов молча сидел, глядя на огонь камина. Петренко тоже помалкивал, до поры:

– Полковник точно решил?

– Да, – не оборачиваясь, кивнул Вячеслав. – Отговаривать не буду.

После чего в каминном зале повисла тяжкая пауза, внезапно прерванная ангарским князем:

– У нас нет столько винтовок, Ярослав, – флегматическим тоном проговорил Соколов, всё ещё держа в руках еле тёплую чашку.

– На складах должен быть запас, – заметил Петренко, нахмурившись, – ему не нравилось такое состояние ушедшего в себя Вячеслава.

– Есть, – согласился он, начав перечислять:

– Две сотни готовых винтовок, полторы сотни карабинов для отправки на Сунгари и около шести сотен стволов-заготовок. Я связывался с Радеком в тот же день, как узнал о заказе.

– Что ты намерен делать? – владиангарский воевода встал из-за стола и положил несколько поленьев в камин, пошурудив там кочергой.

– Я сниму винтовки с вооружения ангарских посёлков, – не отрывая взгляда от огня, с радостью набросившегося на новую порцию пищи, сказал Соколов.

– Извини, не понял? – повернулся к собеседнику Ярослав.