Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– Так и есть, – кивнула она.

У Мод ничего не могло быть по-простому.

– Вы должны опубликовать свои фотографии, – заявила она мне.

– Кэролин Уилсон уже использовала несколько моих портретов солдат в качестве иллюстраций к своим репортажам, – ответила я.

– Надеюсь, она вам заплатила, – сказала Мод.

– Я от нее этого и не ждала. К тому же не хочу быть никому обязанной – в особенности чикагской «Трибьюн». Не забывайте: я ведь официально мертва.

– Солдаты умирают все время, и никто об этом даже не упоминает, – продолжала Мод. – Сейчас даже подумать странно, что вам одной была посвящена целая статья в газете.

– Тут есть за что быть благодарной, – фыркнула я.

Но Мод не засмеялась, как это сделала бы Маргарет. Я уже привыкла находиться среди американцев. Все-таки у нас совсем другое чувство юмора.

– А как поживает Маргарет Кирк? – вдруг спросила Мод.

Она что, читает мои мысли? Мод нельзя недооценивать.

– Она много работает, – ответила я. – Госпиталь рассчитан на шестьсот человек, а у нас их восемьсот. Маргарет заставила меня взять несколько дней отгулов. Большинство алжирских солдат уже выписались. Вернулись по домам. Страшно подумать, как им, лишившись зрения, придется устраивать свою жизнь в какой-нибудь крошечной деревушке.

Я рассказала Мод, что фотографировала алжирских солдат, когда они молились на полу.

– Лицом к Мекке? – уточнила она.

– Да, – сказала я. – И к ним присоединилось несколько мусульман из состава британских отрядов из Индии.

– Колонизированные народы жертвуют собой ради своих колонизаторов, – покачала головой Мод. – Но так не может быть вечно. Ирландия первой сбросит оковы, а остальные страны уже последуют ее примеру, – утверждала она. – Помяните мои слова.

– Давайте для начала покончим с этой войной, – вздохнула я.

Отец Кевин ввел в гостиную высокого худого человека в очень причудливой сутане с красной окантовкой. Мужчина этот словно сошел с портрета итальянского епископа времен Ренессанса – высокий лоб, классический римский нос.

– Леди, позвольте представить вам монсеньора Пачелли, – сказал отец Кевин. – По поручению папы он посещает лагеря военнопленных. Докладывает об условиях содержания там. И также привез кое-какую помощь.

Монсеньор слегка наклонил голову.

– Монсеньор Пачелли сообщил мне, что папа Бенедикт пожертвовал все содержимое сокровищницы Ватикана и все свои личные сбережения на то, чтобы облегчить судьбы беженцев, – продолжил отец Кевин. – Он любезно передал мне пожертвования и для нашего госпиталя.

Монсеньор Пачелли кивнул в мою сторону. Он казался каким-то нервным. И очень дерганым.

Он рассказал нам, что встречался с представителями воюющих стран и пытался договориться о перемирии.

– Но они отнеслись ко мне с подозрением. Они не верят в нейтралитет Ватикана. Каждый почему-то считает, что мы отдаем предпочтение противоположной стороне, – пояснил он.

– Папа, по крайней мере, пытается что-то делать, – заметила Мод. – В наши дни единственное благородное занятие – это работать ради мира.

Мод преклонила колени перед монсеньором Пачелли для очень официального благословения, после чего он удалился.

– Бедняга, – вернувшись, сказал нам отец Кевин. – Очень чувствительный парень. Он был в шоке от условий в лагерях пленных. Я бы сказал, что он на грани нервного срыва. Поехал сейчас, чтобы побыть немного в монастыре на Констанцском озере. Местные монахини приведут его в порядок.

– Есть новости из Ирландии? – спросила я.

– Ничего конкретного про вашего друга, Нора, но Ирландские волонтеры проходят военную подготовку и пользуются при этом винтовками, которые вы помогли достать. А вместе с ними сейчас и члены Ирландского республиканского братства.

Отец Кевин направился к буфету, достал оттуда бутылку и налил в наши чайные чашки виски.

– В медицинских целях, – прокомментировал он.