Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

Теперь я вообще сомневалась, что хоть кто-то помнит о сообщениях в прессе. Правда, Флойду я этого не сказала, потому что он, похоже, считал попадание на первую страницу газеты наивысшим достижением, к какому только может стремиться человек.

Наши морские пехотинцы хотели устроить рождественский праздник для детей Сен-Назера. Мы с Флойдом написали заметку в «Чикаго Трибьюн» об их планах, и по почте из Америки начали прибывать подарки.

Самый здоровенный из морпехов взял на себя роль Санта Клауса, и это смутило детвору, потому что их святой Николай внешне был совсем не таким массивным. Однако дело поправило то, что каждый ребенок получил по игрушке и его угостили рождественским обедом.

Темный и холодный Париж казался далеким, словно из другого мира. Мод и ее дети все-таки очутились в Ирландии. Мод перехитрила британцев, поехав в Англию, но потом, изменив внешность, перебралась в Ирландию. Лично я не понимала, как удалось измениться до неузнаваемости женщине ростом в шесть футов.

Мне нравилось снова чувствовать себя полезной и востребованной. Я фотографировала парней, чтобы они могли послать свои снимки домой, и помогала в медпункте, в котором лечили бытовые заболевания и травмы, полученные на тренировках.

Я была занята целыми днями, но это было далеко не так abrutissant[179], как во времена моей работы медсестрой в госпитале. Солдатская служба вполне приятна, если удается избегать сражений.

Июнь, 1918

Конечно, все время так продолжаться не могло.

Второго июня в столовую моей гостиницы ворвался Флойд Гиббонс. Мадам Герен как раз подала мне кофе, которым морские пехотинцы наделили ее из своих запасов. Вряд ли хоть кто-то в Париже сейчас пил настоящий кофе.

– Пойдемте, пойдемте, – торопил меня он. – Они выдвигаются. Петен убедил Першинга вывести морпехов на позиции. Немцы вновь вышли на реку Марна, и сейчас они движутся прямо на Париж. Это последний шанс гуннов. Я только надеюсь, что пленки у вас достаточно много.

Я видела, как мимо нас на грузовиках проехали Дэн Дейли, Джон Нолл и Джон Келли. Они улыбались, махали руками. Бригада «Первыми готовы к бою» наконец ехала на войну.

Я была так околдована мощным духом морской пехоты, что мне уже чудилось, будто они просто полетят над полем боя, как ангелы Джона Фини, только с палящими винтовками. Наши морпехи так напугают немцев, что боши тут же бросят оружие и поднимут руки вверх. Сдадутся. Такой и будет она, эта битва при Белло Вуд.

Вот только в действительности все вышло иначе.

Флойд устроил нас на грузовик Красного Креста, направляющийся в Париж. Затем ему удалось нанять автомобиль, и мы поехали в коммуну Шато-Тьерри недалеко от реки Марна. Первые тридцать миль от Парижа мы преодолели ночью, и это оказалось очень правильным решением, потому что днем военные палили друг в друга с обеих сторон этого шоссе. До места мы добрались к концу дня 5 июня. Бои тут велись уже четыре дня. Я отправилась с Флойдом на поиски офицера, у которого можно было бы взять интервью. Ни у кого на нас особо не было времени, но один капрал все же отвел нас к капитану Ллойду Уильямсу. Он находился в штабе и внимательно изучал карту лесов Белло Вуд, где окопался противник.

– Что вы можете рассказать нам о вчерашних боях, капитан Уильямс? – спросил Флойд. – Насколько я понимаю, французы отступали, когда вы вошли в лес, и тогда вы сказали им…

– Послушайте, – перебил его капитан Уильямс. – Сейчас я уже не могу точно сказать, что тогда говорил.

– Зато я могу, – вступил в разговор капрал. – Французы спешно ретировались и орали, чтобы мы присоединялись к отступлению. Утверждали, что немцы превосходят их числом. На что капитан Уильямс рявкнул им: «Ну и бегите к дьяволу! Мы идем вперед».

Флойд записал все в свой блокнот, затем с улыбкой повернулся ко мне и сказал:

– Сфотографируйте капитана.