Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

Я получила от Джона Куинна чек на сто франков. «Комитет очень доволен», – писал он мне. Мои фотографии сработали мощно. На нужды Ирландии с их помощью было собрано десять миллионов долларов.

От Питера не было ни слова, и единственные реальные новости об Ирландии я узнавала только после мессы в Ирландском колледже по воскресеньям.

Там шла медленная мучительная война, скрытая от всего остального мира. Благодаря туристам мы с мадам Симон постоянно были заняты. В Париже никогда еще не было столько приезжих.

Я постоянно поглядывала по сторонам, пытаясь заметить того «регбиста» или кого-то еще, на него похожего, но британцы, похоже, утратили ко мне всяческий интерес.

Ранним апрельским утром, в пять часов, я услышала тихий стук в дверь моей студии.

«Питер», – подумала я.

– Питер, – сказала я и открыла дверь.

– Простите, миссис. Это всего лишь я.

– Сирил! Ради бога, что вы здесь делаете?

– Не уверен, что ради Бога, – скорее ради себя самого.

Я улыбнулась ему, хотя и была очень разочарована.

Сколько раз я представляла себе эту картину: приезд Питера, наше воссоединение, наше…

– Я ужасно голоден, миссис, – тем временем заявил Сирил. – И не отказался бы от жаркого.

– Ну, у меня есть яйца. Могу приготовить вам омлет, – предложила я.

– Предпочту получить их в сыром виде. Дайте мне сковородку с длинной ручкой и много-много масла, а все остальное я беру на себя, – усмехнулся он.

Сирил не только сделал яичницу, но и поджарил ломтики багета, а во время завтрака болтал без умолку:

– «Черно-коричневые» совершили налет на дом моей матери. Они постоянно это делают. Терроризируют наши трущобы. Ездят по улице на грузовиках. Даже танки пригоняют. Нелепо. Мы слышали об их планах бомбить Дублин. Представьте себе аэропланы, летящие над жилыми кварталами. И расстреливающие гражданское население, словно вражеские войска. Англичане освещают дома яркими прожекторами. Народ напуган, сирены, неразбериха. Солдаты ходят по квартирам, взламывают двери, поднимают людей с постели и выгоняют на улицу. Дети, у которых и в лучшие времена теплых вещей мало, ночью просто дрожат от холода. Они заявляют, что ищут фениев, ищут оружие. Но на самом деле просто хотят запугать население. Чтобы матери не пускали своих сыновей присоединяться к борьбе. Но эффект, конечно, противоположный. После каждого такого рейда мы получаем новых добровольцев. Мик говорит, что нам нужно написать «черно-коричневым» благодарственное письмо. Они настолько жестоки, что даже король Георг хочет уже, чтобы они ушли. Дев вернулся в Ирландию. В мае состоятся выборы в скромный карликовый парламент, который дали нам британцы. Слишком маленький и слишком поздно. Всегда одна и та же ошибка с их стороны. Но когда Шинн Фейн одержит победу и он будет избран демократическим путем… – Сирил то повышал, то понижал тон, превращая свою речь в музыку, – тогда уж мир заметит это. Как знать? Дев хочет, чтобы Мик прекратил свою партизанщину и вышел драться с британской армией лицом к лицу, в духе маркиза Куинсберри[198]. Мик только рассмеялся и сказал ему, чтобы тот переговорил с кем-нибудь из парней, сражавшихся на Сомме или под Ипром. Как бы там ни было…

Просто поразительно, как Сирил умудрялся жевать и не проглатывать при этом ни единого слова. Я едва успевала комментировать.

– Но все-таки вы здесь, – сказала я.