Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– Его застрелил молодой парень в военном тренировочном лагере. Бывший студент профессора, которого вы, возможно, знали. Фамилия его Маккарти. Такой рыжеволосый парнишка из Корка.

– Джеймс Маккарти?

Сирил кивнул.

Студент, который первым заметил меня в тот памятный день. Который задавал столько вопросов.

– Но он ведь республиканец, – сказала я.

– Все мы были когда-то республиканцами, – ответил Сирил. – Но главное – Маккарти из Корка. Его семья была соседями Коллинзов. У всех этих мальчишек немного посрывало крышу после того, как убили Мика. А затем эта же участь постигла Гриффита. И не стало кому сдерживать народ. Начались казни. ИРА окончательно распоясалась – сожгли дома сенаторов Свободного Государства. А этот Маккарти услышал где-то про лагерь. Он поехал в Карну. Начал расспрашивать там. Рассказал народу, что учился у профессора в Париже и хочет закончить обучение. Типа намекнул, что хочет к ним присоединиться. Его допрашивал Джон О’Коннор, но у этого Маккарти наготове была куча всяких историй про Ирландский колледж – он даже вас, Нора упомянул. И это окончательно убедило О’Коннора.

– Так он использовал меня? – в ужасе переспросила я.

– Именно, – кивнул Сирил. – Его привели в лагерь. Это система пещер. Найти их трудно. Через несколько недель Маккарти послали вниз за провизией. А он сразу направился в казармы армии Свободного Государства в Голуэе. Они атаковали лагерь. Сначала хотели только арестовать профессора, но кто-то поднял стрельбу. Даже непонятно, с какой стороны. А профессор…

Сирил остановился.

– Но вы уверены, что он мертв? – настаивала я. – В таком бою должна была иметь место большая неразбериха. Может быть, ему удалось скрыться. Может, он арестован. Может…

– Ах, Нора. Я видел, как он умер…

– Нет, нет… – прошептала я.

– Потому что я вошел туда с армией, Нора.

От неожиданности я даже встала.

– Вы – что?

– Эти убийства нужно как-то останавливать, Нора. Дев никогда не сдастся. Питер Кили не должен был умереть. Никто не должен был. Но правительство Ирландии нельзя уничтожать.

– Уходите, – прервала его я. – Немедленно. Убирайтесь отсюда. Не могу вас больше слышать.

Я вытолкала его за дверь.

Из тумбочки рядом с кроватью я достала фотографию Питера.

– Питер, я почти не знала тебя, – обратилась я к нему.

Мы так мало пробыли вместе. Всего-то горстка дней, растянутых на много лет.

Воспоминания, из которых я соткала свою великую любовь. Мой нежный Питер. Мужчина – полная противоположность Тима Макшейна во всех отношениях. Мы могли бы быть счастливы вместе. Мне хотелось плакать. Рыдать. Но я могла лишь сидеть и молча смотреть на его снимок неподвижным взглядом.

* * *

– Он погиб за Ирландию, – сказала Мэй, когда нашла меня на следующее утро в той же позе.

Огонь давно перегорел. В комнате было морозно. Она засыпала в камин уголь, положила скомканную бумагу и подожгла. Пока пламя разгоралось, она говорила о чести, о настоящей храбрости, об Ирландии.

– К черту Ирландию, – огрызнулась я. – Это не страна. Это фантазия какая-то. Ненавижу Ирландию.

– О нет, Нора, – нахмурилась Мэй. – Не говорите так.

– Все это нужно как-то остановить, Мэй, – продолжала я.

– Остановить? Но как? – спросила она. – Не можем же мы сдаться несправедливому правительству.

– Которое выбрал ирландский народ, – уточнила я.

– Люди просто не понимали. Профессор сказал бы вам то же самое.

– Но он не может, Мэй. Теперь он не сможет сказать мне уже ничего.

Йейтс предупреждал нас. Кровавый прилив. Монстр, грубый зверь, который – как там у него сказано? Да, ползет в Вифлеем, чтобы там родиться. Йейтс прав. Было выпущено на волю зло.