Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

Я щедро насыпала сахара в его чашку и так же щедро налила молока – чай полился на блюдце и пролился на стол.

– Простите, – шепнула я и, поставив кувшинчик с молоком, стала растерянно оглядываться в поисках тряпки.

Будь здесь Тим Макшейн, он непременно наорал бы на меня: «До чего же ты неуклюжа!» или что-то в этом роде. Даже мой брат Майкл, вероятно, недовольно заворчал бы. Но Питер тут же сказал:

– Не беспокойтесь, – и вытер чай своим носовым платком.

Мы засмеялись.

– Эй, я тоже хочу молока и сахара, – заявил Джеймс Маккарти.

– О, конечно, – сказала я и передала ему кувшинчик.

Я заметила, как Джеймс посмотрел сначала на Мэй, а потом на нас с Питером.

– А какое из произведений Гюго вам больше всего по душе? – спросил у меня Питер.

– «Собор Парижской Богоматери», – ответила я. – Хотя Les Misérables тоже очень здорово написан.

Главное – быстро усвоить названия. Я научилась этому на уроках английской литературы у сестры Вероники. Конечно, я читала книги, которые нам задавали. Ну, почти читала. То есть открывала самый конец, чтобы узнать, чем все закончилось. Очень многие там умирали, почти как в притчах старой Ирландии. Но Гюго – знаменитость, к тому же жил в моем квартале, поэтому я сказала:

– Великий писатель.

– Интересно, как это ему удалось: начинать ярым католическим роялистом, а закончить антиклерикальным республиканцем? – удивился Питер.

– Наш человек, – ухмыльнулся Джеймс Маккарти.

– Возможно, вы захотите пойти с нами на экскурсию в «Отель де Клюни» через две недели, – предложил мне Питер. – Приближается лето, и студентов там будет мало. Но место это связано с Тюдорами, и, конечно, в пьесе Гюго «Мария Тюдор» эта женщина вызывает больше сочувствия, чем Мария Кровавая в протестантской пропаганде.

– Разумеется, – кивнула я, хотя и понятия не имела, о чем он говорил. Главным было то, что он пригласил меня!

– Все Тюдоры были достаточно кровавыми по отношению к нам, ирландцам, – нахмурился Джеймс Маккарти.

– Это тема моей лекции, – пояснил Питер.

– «Отель де Клюни», – повторила я.

Сейчас, по крайней мере, мне уже хватало благоразумия не спрашивать, пятизвездочный ли он, этот отель. И все же я до сих пор не понимала, зачем французы морочат голову туристам, называя отелями особняки и различные публичные здания.

Париж был великолепен в то июньское утро, когда я вместе с профессором и его студентами шла по бульвару Сен-Мишель к «Отелю де Клюни». Питер рассказывал, что построен он был на римских развалинах, а сейчас там расположен музей средневекового искусства. Мы начали с цокольного этажа, где Питер показал нам руины римских бань. Он напомнил всей группе, что древнее название Ирландии, Иберния, или Hibernia, возникло благодаря плану Юлия Цезаря использовать этот остров в качестве зимних квартир для своего войска. Отсюда же английское слово hibernation – зимняя спячка.

– Римляне так и не пришли, – сказал Питер, – а название прижилось.

Он также поведал нам, что сестра Генри VIII, Мария Тюдор, жила здесь после смерти своего мужа, короля Луи XII. Она была замужем всего три месяца. Ей было восемнадцать. Ему – за сорок. Генри планировал удержать трон Франции, но наследника у него не было. Мария бросила ему вызов и вышла замуж за английского солдата прямо в часовне, которую показывал нам Питер. Он сказал, что при французском дворе жили обе сестры Болейн.

– И крутили там романы, – шепнула мне Мэй.

Я помнила, что именно Тюдоры присоединили Ирландию к Англии. Другие захватчики – викинги, норманны – сами становились ирландцами, но когда Генри установил там свою Церковь, то все католики превратились в мятежников. Он уничтожал их, а Елизавета в этом смысле была еще хуже.