Американская леди - Петра Дурст-Беннинг (2002)

Мария стояла в оцепенении, словно слишком быстро и слишком долго вращалась, как юла. Остальные слушатели чувствовали себя, видимо, так же: они растерянно смотрели вперед, качали головами, терли глаза, как будто только что проснулись. Потом раздались аплодисменты и крики «Браво!»

– Я была рядом, когда она сочинила это стихотворение. Это случилось посреди ночи! – закричала Пандора на ухо Марии. Ее щеки раскраснелись. – Семь лет – это то время, пока Шерлейн была матерью. Ад над ней – это верховенство католической церкви. А порт, соответственно, – небо, игра слов, ты поняла? Для чувственного желания богини, раковина которой…

Мария нервно отмахнулась. Теперь она ощущала то же, что и Пандора в музее: ей не нужны были объяснения. Она всего лишь хотела… почувствовать. И ей было все равно, что чтения проходили на какой-то свалке, – контраст между отвратительным окружением и красотой слов Шерлейн казался дополнительной изюминкой.

Однако Мария хотела большего. Больше этого незнакомого эликсира, который на короткое время заставил Марию забыть о собственной проблеме.

Франко оказался в тот вечер недалеко от складов совершенно случайно. Позже он мог говорить о вмешательстве богов, о высших силах и предначертании. Но то было лишь случайное совпадение.

О поэтических чтениях он ничего не знал. Никто из его людей ничего не знал об этом, потому что никто не получил разрешения у начальника складов и никто официально этот склад не сдавал в аренду. Это помещение принадлежало семье де Лукка, как и десяток других в грузовом порту Нью-Йорка. Но, в отличие от других, этот склад не использовался ни для хранения импортированного вина, прежде чем то попадет в итальянские рестораны города, ни для других, темных делишек. Он уже долгое время пустовал. По крайней мере, так думал Франко.

Он как раз хотел переговорить с владельцем склада по соседству и договориться о цене, когда из этого помещения донесся странный шум.

Охранник Франко мрачно предположил, что туда могли забраться бездомные или пьяницы, и побежал за подмогой. Франко, хозяин соседнего склада и трое охранников, вооружившись дубинками, хотели ворваться через заднюю дверь, как вдруг изнутри послышался хриплый женский голос:

Я даю тебе свою кровь,

Милый агнец мой,

Чтобы утолить твою жажду

И укрепить твою сущность…

Франко озадаченно взглянул на своих людей и подал им знак оставаться снаружи. Стихи? Здесь?

Он один погрузился внутрь темноты склада, откуда доносились пряные слова поэзии:

И не последует убийства,

Я обещаю, что моя любовь

Будет крепче и выдержит все…

Чем ближе он подходил, тем больше увлекали его стихи. Он разбирал не все слова, но понимал, что речь шла о любви. О сильной, искренней любви, которую может испытывать один человек к другому, за которую готов отдать жизнь.

Любовь сможет пережить любую тьму… Франко торопливо вытер пот со лба. Голова немного кружилась. Он не знал, от жары или спертого воздуха.

Он не замечал странных людей, которые с бокалами вина в руках стояли в его складе, и не думал о людях, которые за дверью ждали его сигнала. Он слышал лишь серебро прокуренного голоса:

Пожалуйста, помоги мне,

Ты, дьявольский олененок,

Пережить мне эту ночь

И продлить любовь до самого конца.

В тот же миг раздался шквал аплодисментов.

– Браво!

– Грандиозно!

– We love you![6]

Франко тоже хлопал, пока ладони не начали гореть. Слова поэтессы пробудили в его душе то, что, как он считал, давно уже окаменело. И даже если бы Франко захотел, он просто не мог противиться непонятному чувству в груди.

А потом он заметил ее.