Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Да. И не только. В том числе, как ты только что слышал, имя Бертано, о котором ты меня спрашивал. Вообще говоря, его слова – бред и бессмыслица, но я слышал, как он упомянул саму королеву Екатерину. Бессвязная речь о шпионах и предателях при английском дворе. По большей части бессмыслица, и его шотландский акцент мне непривычен. Но я разобрал достаточно, чтобы понять, что ему известно нечто опасное и что он религиозный радикал. Однажды он обругал мессу, сказав, что это не более чем коровье мычание. В другой раз сказал, что все монархи должны быть свергнуты. – Поколебавшись, врач добавил: – Я вижу, ты его знаешь.

– Я видел его лишь однажды, хотя и разыскивал несколько недель.

– Кто он?

Я посмотрел Малтону в глаза:

– Не могу сказать, Гай, ради твоей же безопасности. Прошу тебя, держи его подальше от остальных пациентов: он знает опасные вещи. У него было что-либо с собой, когда его привели? – нетерпеливо спросил я. – Может быть, какая-нибудь книга?

– У него был экземпляр запрещенного Нового Завета в переводе Тиндейла с его подписью внутри и кошелек с несколькими монетами.

– И больше ничего?

– Ничего.

Я посмотрел на Маккендрика – тот часто дышал – и сказал своему другу:

– Я бы предотвратил это, Гай. Надеюсь, ты мне веришь.

– Да, – ответил он. – Верю. Но ты по-прежнему вовлечен во что-то очень опасное, верно?

– Да. – Я снова посмотрел на Джеймса. – Могу я допросить его?

– Он почти все время в бреду.

– Ты бы не вышел, чтобы я попробовал? Я прошу тебя выйти, только чтобы ты не услышал чего-то такого, что может поставить под угрозу твою безопасность. Мне не хочется и тебя затягивать в эту трясину.

Помолчав в нерешительности, медик кивнул:

– Я ненадолго оставлю вас. Но не утомляй его.

Он вышел и тихо закрыл дверь за собой. В комнате был табурет, и я пододвинул его к кровати пациента. Уже темнело, Смитфилдская площадь опустела, и голоса на ней затихли. Я тихонько дотронулся до больного. Его глаза открылись, но из-за лихорадки они ничего не видели.

– Мастер Маккендрик? – спросил я.

– Учитель Маккендрик, – прошептал он. – Я учитель, проповедник.

– Учитель, кто сделал это с вами?

Я не был уверен, что он услышал, но он вдруг проговорил, устало, снова закрыв глаза:

– Их было двое, двое. Застали меня врасплох, хотя я осторожен. Выскочили из дверей и пырнули ножом. Двое. Я ранил одного в плечо и сумел убежать. – Он грустно улыбнулся. – Скрылся между домами… Пришлось узнать лондонские переулки за эти годы. Такие же, как в Стирлинге, всегда убегал, убегал от папских и королевских лакеев. Но я ослаб, потерял много крови. – Он вздохнул. – Убегал, всегда убегал…

Я наклонил голову ниже.

– Вы знали тех, кто на вас напал, учитель?

Джеймс устало покачал головой.

– Это были двое молодых людей, один светловолосый, с бородавкой на лице, а другой почти лысый? – продолжил я расспросы.

– Да, они. – Умирающий посмотрел на меня, и его взгляд впервые сфокусировался. – Ты кто?

– Тот, кто накажет напавших на вас.

Я подумал, что, набросившись на Маккендрика, Дэниелс и Кардмейкер недооценили силу и проворство бывшего солдата, и он сумел убежать к толпе подмастерьев. Но, похоже, убежал все-таки слишком поздно, чтобы спасти свою жизнь.

Маккендрик протянул руку из-под одеяла и схватил мою. Его рука была твердой и мозолистой – рука человека, который трудился и воевал, – но горячей и липкой от пота.

– Это они убили мастера Грининга? – спросил он.

– Да, и его подмастерье Элиаса.

Рука Джеймса сжала мою крепче, а его глаза открылись, голубые и ясные. Он уставился на меня.

– Элиаса? Мы думали, он предатель.

– Нет, это был не он, – ответил я, а про себя подумал: «И не ты».

Маккендрик отпустил мою руку и со стоном откинулся на подушку.