Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

Я не видел тебя с тех пор, как навестил того несчастного в больнице Св. Варфоломея, но ты был в моих мыслях. Есть одна женщина, чьи интересы я представлял по одному делу – печальная семейная распря, – и сейчас она испытывает страшные душевные страдания. Эта женщина придерживается старой веры, и я попросил ее адвоката привести к ней священника, но меня беспокоит ее состояние. Если найдешь время, может быть, ты мог бы навестить ее? Думаю, ты бы мог ее утешить.

Я добавил имя Изабель и адрес, подписался «твой любящий друг», посыпал письмо песком и запечатал его. Вот, подумал я, теперь Гай увидит, что я не придираюсь к религиозным предписаниям, предлагаемым человеку старых верований, а он даже сможет сделать что-нибудь для миссис Слэннинг, хотя я боялся, что она уже повредилась умом.

* * *

На следующее утро я снова принарядился и пошел к конюшне. Сегодня предстояла церемония приветствия д’Аннебо в Хэмптон-Корте. Она должна была состояться в трех милях от дворца, у реки, и адмирала должен был приветствовать принц Эдуард. Это будет первое участие принца в публичной церемонии. Из Сити предстояло добираться туда верхом, но меня утешало, что во время самого события мы останемся в седле. Накануне я наконец побрился, и мои щеки были гладкими – Блоуэр больше ничего не скажет про щетину.

Вечером я попросил Мартина сказать Тимоти, чтобы тот хорошо выскреб Бытие и заплел его гриву в косички. Когда я теперь вошел в конюшню, мне было приятно видеть, что мальчик хорошо поработал. Он не смотрел мне в глаза, когда ставил лесенку рядом с лошадью. Правда, когда я засунул ноги в стремена, подросток взглянул на меня и робко улыбнулся, открыв промежуток на месте двух передних зубов, выбитых, когда он был еще уличным мальчишкой, до того, как я взял его к себе.

– Хозяин, – несмело проговорил он, – вы сказали, что снова поговорите со мной о… о сожженных книгах.

– Да, Тимоти, – кивнул я. – Но не сейчас. Я обязан быть на важном мероприятии.

Юный слуга ухватился за поводья.

– Одну минуту… Знаете, сэр, это, должно быть, Мартин рассказал про книги. Я бы не сказал этого, но Мартин по-прежнему на своем месте и, как всегда, обругал меня вчера вечером. – Мальчик покраснел и чуть повысил голос: – Сэр, это нечестно, я не хотел вам никакого зла!

Глубоко вздохнув, я сказал:

– Я оставил Мартина по некоторым собственным соображениям. – А потом я не выдержал и взорвался: – И меня расстроил не столько его поступок, сколько твое подглядыванье! Я доверял тебе, Тимоти, а ты меня подвел! – Глаза подростка наполнились слезами, и я проговорил более спокойно: – Я поговорю с тобой завтра, Тимоти. Завтра.

* * *

Для проведения церемонии выбрали большую пустошь у реки. Когда я прибыл, почти все уже были на месте. Для такого случая было выделено около тысячи йоменов в новых, с иголочки, мундирах королевских цветов. Городские власти и нас, представителей судебных иннов, снова согнали в первый ряд, лицом к дороге. Чуть поодаль под охраной солдат дожидались высшие лица королевства на своих конях. Все, кого я видел на Тайном совете, были здесь. Мощная туша Гардинера устроилась на крупе не менее мощной лошади. Рич и Ризли держались рядом. Пэджет, поглаживая свою длинную раздвоенную бороду, с появившимся сегодня оттенком цвета на впалых щеках, наблюдал за окружающими своим обычным холодным взглядом. Граф Хартфордский выглядел строгим и важным. Рядом с ним был Томас Сеймур – его медно-рыжая борода была расчесана и, несомненно, надушена, а на красивом лице играла счастливая улыбка. Были и другие: лорд Лайл, показавший себя в прошлом году при Портсмуте лучшим командующим, чем д’Аннебо, и прочие лорды в роскошных нарядах. Перья на их шапках шевелились на речном ветерке, как и риза Гардинера. В голубой искрящейся воде отражалось яркое небо.