Шесть пробуждений - Мер Лафферти (2017)

Она собрала образцы, в том числе кое-какой еды, не попавшей в рециклер, заодно прибрав в кухне. В животе у нее урчало, и она с тоской посмотрела на машину, обосновавшуюся на стойке, куда были подведены запасы «Жизни» и воды. Она знала, что у них есть резервный пищевой принтер, но на его установку ушло бы много часов. Она не знала, хватит ли у экипажа терпения.

Но не знала и другого: есть ли у них иной выход.

* * *

Поль переместился в серверную, чтобы попробовать разобраться, что неладно с РИН. Он почти перестал дрожать, сухие рвотные позывы прекратились. На Земле его в таком состоянии госпитализировали бы, а не погнали на работу, с горечью подумал он. Но им нужен был РИН – вести корабль и давать ответы.

В серверной располагался огромный сверхохлажденный компьютерный банк памяти. Инженеры получали к нему доступ через голографический интерфейс. Им не разрешалось трогать машины, они общались с ИИ только посредством голограммы: так РИН мог пресечь любые попытки вредительства.

Сами компьютеры находились за стеклянной стеной, но интерфейс пользователя раскинулся амфитеатром снаружи – визуальное изображение собственно компьютеров. Большинство неспециалистов это приводило в замешательство, но Поль чувствовал себя здесь как рыба в воде. Большая часть серверов мигали красными огоньками, требуя немедленного внимания. Не слишком радушно.

Поль вздрогнул: интерфейс вдруг ожил.

– Как дела? – спросил Вольфганг.

– ИИ включен, значит, нам не нужно взламывать серверную. Это отличная новость, – сказал Поль.

Вольфганг не ответил. Возможно, не счел новость отличной.

– Теперь, когда у меня есть доступ к компьютерам, я посмотрю, нельзя ли ввести в строй РИН.

– Ты уже знаешь, что с ним неладно? – спросил Вольфганг.

– Нет, знаю только, что он сломан.

Вольфганг громко выругался.

– Делаю, что могу, сэр, – сказал Поль, старясь, чтобы голос не дрожал.

– С тех пор как ты проснулся, ты ведешь себя так, словно только что узнал о существовании клонов и не знаешь, что с этим делать. У нас тут серьезные проблемы, а ты хочешь, чтобы тебя похвалили за неудачу. Тебя наняли, чтобы ты работал, Сёра, так работай!

Поль вернулся к работе над ИИ. Криком от него ничего не добиться.

– Это вопрос деликатный, – сказал он, не глядя на интерком.

– Поль, какое-то время, проведенное в карцере, поможет тебе акклиматизироваться? Тебе это нужно? – спросил Вольфганг.

– Если ты бросишь меня в карцер, кто починит РИН? – спросил Поль, чувствуя, что страх, в котором он жил с момента пробуждения, наконец сменяется гневом. Он удвоил усилия, потянулся к красной области и растопырил руку, пытаясь ее увеличить, чтобы понять, в чем загвоздка.

На корабле было два карцера; считалось, что из шести членов экипажа придется одновременно иметь дело не более чем с двумя возмутителями спокойствия. Карцеры были одинаковые, очень напоминали тюремную камеру, а в каждую стену было встроено по терминалу, позволявшему команде отправлять в карцер информацию. Воспользоваться терминалом узники не могли.

– Хочешь, чтобы Мария помогла тебе? – спросил Вольфганг более разумным тоном.

– Она не по этой части, – ответил Поль. – Ее дело – техобслуживание и уборка.

Он сморщил нос и добавил:

– И ей предстоит жуткая работа – привести в порядок секцию клонирования.

* * *

Вольфганг помог Джоанне разложить тела в медицинском отсеке. Он перенес их в отсек и уложил на койки на почтительном удалении от единственного члена экипажа, оставшегося в живых.

Вольфганг был силен даже для человека, родившегося на Луне, а низкое тяготение на этом ярусе корабля позволяло ему легко поднимать любые предметы, кроме самых тяжелых. Он принес тела, и Джоанна взяла образцы крови и других биожидкостей, срезала и сняла комбинезоны, бросила их в мусоросжигатель, а после вымыла тела в ванне. В отсеке все системы работали нормально.