– Нет, я понимаю. Ты должен быть осторожнее с тем, что́ мне говоришь, из-за Верити. Просто… – Она отвернулась и разочарованно вздохнула. – Одно дело помочь тебе – федералы просто хотят тебя поспрашивать. Но твой приятель Нэт сбежал из тюрьмы. Это серьезно, это пособничество. Как сказала Верити, я могу загреметь в тюрьму!

Итан не думал об этом в таком ключе. Он привык к мысли о том, что любой промах приведет его с друзьями в тюрьму. Но и Соню тоже?

– Думаю, это все меняет, – промямлил он.

– Итан, я не хочу в тюрьму.

– В моем списке ближайших дел этого тоже нет! – Он перемялся на мутантских ногах. – Так что я пойму, если ты просто захочешь… держаться от меня подальше.

– Ха! – Она опять ударила его по руке, на этот раз сильнее. – Еще чего! Просто пообещай, что, если я попаду за решетку, ты вытащишь меня, как Нэта. Тогда я реально прославлюсь.

– Ну, я не могу обещать твердо. Но я постараюсь.

И он понял, что это правда. Ради освобождения Сони Соник он отправится в тюрьму строгого режима.

Ничего себе! Влюбился по уши.

– Идем, – сказал он. – Если у нас получится отыскать Верити и спасти ее, федералы наградят тебя медалью.

Они пошли по Рампарт-стрит, по границе района поиска Итана. Из-за близости к Французскому кварталу здесь было людно даже в середине дня. Отовсюду доносилась музыка, люди толкались, пили из пластиковых стаканчиков, ели уличную еду, завернутую в вощеную бумагу. Но переделанный телефон молчал.

Спустя несколько минут Соня сказала:

– Я думала о том, что сказала Верити. О твоей способности.

– Я тоже. Это так нечестно.

– Что нечестно? – удивленно посмотрела на него Соня.

– Все!

У него есть всеведущий голос, но с ним он никогда не говорит. Хоть сказал бы, умрет ли он в тюрьме или нет? Или про Соню: действительно она в него влюблена или он ей только нравится из-за того, что делает ее знаменитой?

– У меня есть эта крутая способность, но ее так трудно контролировать. Я просто хочу найти другого такого же человека. Мы могли бы делиться опытом!

Соня кивнула.

– Да. Я спрашивала об этом.

Итан резко остановился.

– О чем?

– О твоей способности. Слышал ли кто-нибудь из охотников за странностями о ком-то со всеведением.

Итан подхватил ее под локоть и мягко повел с главной улицы в сторону, пока они не уткнулись в кирпичную стену.

– Ты рассказала им о моей способности?

– Расслабься. Я не говорила им, что ты в городе. Только то, что у меня есть теория насчет тебя. Все видели мой ролик, где ты убалтываешь грабителей в банке. Это, типа, азы для охотников за странностями.

– Дурацкое видео, – пробормотал он.

– Да. Виновата. – Она подняла маску и нахмурилась. – Но тогда я тебя не знала. Ты был просто какой-то парень, который говорил мне про Пэтти Лоу. Но по крайней мере это видео дало мне повод поспрашивать о тебе. Хочешь знать, что я услышала?

Итан замялся.

Что он действительно хотел, так это узнать, нравится ли он Соне. Потому что, если ему суждено погибнуть во время психопарада Пайпер, он хотел, чтобы кто-нибудь помнил о нем не как о террористе с суперспособностями, а как о сбившемся с пути чудаковатом человечке. Парне, который, как он всегда считал, проживет достаточно долго, чтобы провалиться на экзаменах.

Но он не знал, как об этом спросить, поэтому ответил:

– Ладно. И что же говорили?

– Люди разобрались во многих способностях, – сказала Соня. – Мы все знаем о тех, кто портит технику. О тех, кто управляет толпой. Кто отключает мозги. Но, насколько мы знаем, другого такого, как ты, нет.

Итан моргнул. Серьезно? Никому из чокнутых охотников за странностями не попадалось ни одной завалящей статейки в новостях, которая кричала бы о том, что Итан Купер не одинок? К горлу подкатил комок размером с мяч для боулинга, и в кои-то веки это было не из-за голоса.

– Блин.