Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

Вскоре после свадьбы Светлана попросила своих адвокатов в Нью-Йорке, в чьих руках были все деньги, перевести ее личный фонд в юридическую контору, занимавшуюся делами ее мужа «Льюис, Рока, Сковил, Бочемп & Линтон» в Фениксе. Она писала Джорджу Кеннану: «Моя финансовая независимость теперь стала очень важна для меня… Пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Я полагаюсь на Уэса, на его любовь и защиту». Она планировала расплатиться с долгами Уэсли. Это должно было стать ее свадебным подарком и, в любом случае, это был поступок, которого все ждали от любой американской жены. Позже она объяснила: «Я пыталась вылечить все старые болезни моего мужа». Казалось, она думала, что если ее любовь «излечит» его, то он избавится от своей страсти сорить деньгами.

Несмотря на все усилия юристов переубедить ее, Светлана стояла на своем и не поколебалась даже тогда, когда они с Уэсом вместе отправились в банк, где выяснилось, что его долги достигают полумиллиона долларов. Последние три года она жила так скромно, что почти не притрагивалась к своим полутора миллионам, полученным от «Харпер & Роу».

Хотя в Талиесине никто никогда не ездил в отпуск, Светлана и Уэс по пути из зимней резиденции в Аризоне в летнюю в Висконсине провели четыре дня в Сан-Франциско в гостях у сестры Уэса Мардж и ее мужа Сэма Хаякавы. Из семейных разговоров Светлана поняла, что экстравагантные привычки Уэса появились еще в юности. В Сан-Франциско все свободное время он проводил в магазинах, покупая произведения искусства, ковры, украшения. Светлана считала это просто его страстью к красивым вещам. Уэсли покупал ей платья из золотой и серебряной парчи, и Светлане нравилось ему их демонстрировать. Она с ностальгией вспоминала: «Мне очень нравилось смотреть, как он выбирает для меня наряды – раньше никто в моей жизни никогда этого не делал».

Тогда она была в восторге от своих взаимоотношений с Уэсом. Когда Джоан Кеннан приехала в Талиесин вместе со своим новым мужем Уолтером Позеном, Позен заметил, как заблестели глаза Светланы, когда она сказала: «Я хочу вам что-то показать». Она повела их в свои комнаты. «Мы зашли в ванную комнату, и там на полочке стояло штук шестнадцать бутылочек с разными лосьонами после бритья. Она сказала: «Это мой сад ароматов».

Казалось, в Талиесине Светлана наслаждалась своим новым положением. Ей нравилось быть рядом с красивым мужчиной и слышать в свой адрес обращение «Миссис Питерс». Но вскоре выяснилось, что она не была такой покорной женой, какой старалась казаться. На одном из роскошных обедов, где Светлана должна была играть роль хозяйки, она вдруг в ярости повернулась к Уэсу. Никто вокруг не понял, что вызвало ссору – оплата долгов или она обнаружила, что он снова купил дорогие подарки для жен своих учеников, но Светлана ударила его по лицу. К тому времени они были женаты всего месяц.

Но это было только начало. В июне она писала своему другу Джейми (Дональду Джеймсону), который все еще отвечал за работу по ее делу в ЦРУ, что Уэс собирается сам заняться получением американского гражданства для нее:

Он знает многих влиятельных политиков в Аризоне и Калифорнии (и в Висконсине тоже), как республиканцев, так и демократов. Он как мой муж считает, что должен заботиться обо мне и заниматься моими проблемами. Он настоящее сокровище! Какое счастье, что я встретила этого мужчину!

Джейми подготовил документы, чтобы Светлана могла поехать с Уэсом в Иран, где он работал над шестимиллионным проектом – строительством Жемчужного дворца (дворец Морварид) для принцессы Шамс, дочери иранского шаха. Уэс был романтиком – по крайней мере, в архитектуре – и спроектировал дворец в стиле «Тысячи и одной ночи». Хотя он вроде бы пригласил Светлану поехать с ним в Иран, но это путешествие так и не состоялось. В длинном письме к Джейми она написала, что ей, кажется, предстоит увидеть новый штат этой «благословенной страны». Они с Уэсом поехали в город Альма в Мичигане на освящение церкви, которую он построил.