Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

Но Эйс продолжал играть. Клубы дыма сгущались. Слушатели в зале повскакали на ноги и бешено зааплодировали. Они рукоплескали! Рукоплескали моей гитаре! Я был потрясен. Нервное напряжение спало так резко, что, когда Эйс доиграл соло и песня закончилась, я едва не свалился в обморок. Свет померк, Эйс сменил гитару на другую, обычную, и началась новая песня. Но в запасе была еще одна гитара моего изготовления…

Отыграв несколько песен, Эйс взял мою гитару номер два и, отвернувшись от публики, включил ее. Сцена была погружена во тьму. Публика увидела, как что-то ярко вспыхнуло там, где стоял Эйс, но что – никто не знал. Он заиграл первые аккорды «Нью-Йоркского балдежа», потом повернулся, и аудитория заревела от восторга. Я не верил своим глазам и ушам. Наверно, это был самый торжественный и победоносный миг моей жизни – я видел и слышал, как публика восторженными криками приветствует мою гитару. Спецэффект со световой рябью стал гвоздем программы, и это фрагмент концерта даже показали в теленовостях. Я был на вершине блаженства. В кои-то веки все меня любили.

После концерта, за кулисами, Эйс обрушил на меня лавину вопросов про гитары.

– Слушай, а ты можешь сделать такую, чтобы из нее сыпались сигнальные ракеты? А чтобы стреляла девятимиллиметровыми пулями? А лазерную гитару? А такую, чтоб горела, дымилась и летала? А чтобы в конце песни вообще взорвалась к чертям?

– Да, да, конечно, все сделаем, – твердо и уверенно сказал я, хотя голова у меня шла кругом. Но я знал – мне по силам смастерить что угодно. И я верил, что Джим и Медвежонок мне помогут. Эйс готов был предоставить в мое распоряжение пять новехоньких гибсоновских гитар наилучшей модели. Я взял одну из них и ушел к себе – поразмыслить над следующим приспособлением.

На следующий день я проснулся другим человеком. Мои творения работали! Все получилось! Я доказал себе и другим, что чего-то стою. До этого я все время страшился, что потерплю крах и придется с позором вернуться домой. И вдруг меня вознесло на вершины успеха. Турне только начиналось, предстояло много работать. Я вдруг понял, что не захватил с собой во Флориду даже смену белья или пару чистых носков. Только то, что было на мне, да одну-две футболки. Надо было купить хотя бы смену одежды.

Через два часа, потратив пятьсот долларов, я преобразился. Больше не было парня по прозвищу Децибел, в рваных засаленных джинсах и заношенной байкерской футболке. Я накупил респектабельных шортов и рубашек с коротким рукавом, некоторые – с крокодильчиками или лошадками. Если бы в Орландо имелся яхт-клуб, я бы мог проникнуть туда, и меня бы приняли за своего. Но в любом случае, мне предстояло большое путешествие, и теперь дети и продавцы больше не будут шарахаться от меня в испуге.

Я подумал было, не подстричься ли, но решил просто принять душ. Тут как раз подоспело время обедать. Официантка улыбнулась мне!

– Два гамбургера, суп и четыре стакана чая со льдом. А чуть позже – мороженое с крошеным печеньем. – Заказал я. Молчание. – Спасибо. – Я старался не забывать о вежливости, но очень уж хотелось есть, так что перечислял я настойчиво.

Мой прокатный «линкольн» весь провонял грязной одеждой, сваленной на заднем сиденье. Я запихнул ее в картонную коробку и отправил домой – за счет команды. (Когда я несколько месяцев спустя вернулся домой, запах уже выветрился. Но одежду я, конечно, все равно постирал.)

Пообедав, я отправился в концертный зал и завел с Эйсом беседу о будущих гитарах. Теперь у меня была миссия в жизни. В номере «Хилтона» я засел за чертежи.