Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

– Проводи меня в Большой зал, – велел он своему помощнику.

Ведущие на восток улицы состояли из постоялых дворов и контор юристов. Везде фланировали проститутки, а часть самых больших таверн одновременно служила борделями. Группа протестантов в черных одеждах – молодые дворяне, придававшие слишком большое значение своим мечам, – проталкивалась сквозь толпу. Заметив Тангейзера, они принялись насмехаться над ним, пока не наткнулись на его взгляд, после чего мишенью их насмешек стал Грегуар. В дверях многочисленных церквей толпились священники и нищенствующие монахи. При виде рыцаря-иоаннита некоторые склоняли головы:

– Да пребудет с тобой Господь!

– Брат! Защити нас от гнева гугенотов!

Мысль о восстании была нелепой. Протестанты утопили страну в крови, но их предводители – не самоубийцы. Хотя все возможно. Война всегда следует по пятам слухов, лжи и страха. Тангейзер проигнорировал подобострастные взгляды служителей церкви, и они отступили, принявшись сплетничать, словно брошенные мужьями женщины.

Вслед за Грегуаром Матиас пересек просторный двор и вошел в Большой зал. На сотнях элегантных прилавков были разложены бархат, шелк и лен, картины и колоды карт Таро, драгоценности, перья, пуговицы, шляпы и одежда. Кое-кто из купцов уже закрывал свои лавки. Судя по шуму, торговля шла довольно оживленно, однако и здесь чувствовалось напряжение. Тангейзер бродил по залу, всецело поглощенный выбором подарка для жены. Разложенные на прилавке шелка были превосходны. Он внимательно рассмотрел их, не обращая внимания на причитания продавца.

При первой встрече Карла притянула его взгляд – и не только взгляд – своим платьем из неаполитанского шелка. Красным и полупрозрачным. Воспоминания о ее просвечивающей сквозь ткань груди преследовали рыцаря до сих пор. Такие ткани нравились Тангейзеру, но вряд ли подходили для женщины на сносях. Подарок должен служить выражением чувства. Но какого? Его взгляд упал на крестильную сорочку для младенца, сшитую из белого шелка. Матиас внимательно осмотрел швы и невидимую ажурную строчку. Карла будет в восторге.

– Сколько ты хочешь за эту детскую рубашку? – спросил путешественник торговца.

– Сударь, это не «рубашка», а крестильная сорочка – одежда, в которой совершается самое священное таинство, – достойная принцессы или принца.

Купец принялся расхваливать итальянскую ткань сорочки, тонкое кружево и серебряную вышивку на воротничке.

– Их доставляют из Венеции тюками, – возразил Тангейзер. – Так что твой спектакль мне ни к чему.

Торговец мануфактурой назвал цену. Рыцарь рассмеялся ему в лицо:

– Назови достойную цену, и уйдешь домой не с пустым кошельком. Похоже, в следующий раз тебе не скоро удастся заработать!

– Почему, сударь мой?

– Почему? Мятеж гугенотов. Ты разве не слышал?

– Это правда? Гугеноты собираются перерезать горло королю и разграбить город?

– В данный момент я направляюсь в Лувр. На твоем месте я погрузил бы свой товар на мула и двинулся на юг. Эти фанатики ненавидят роскошь и яркие цвета – тебе об этом известно. Единственное применение, которое они найдут твоим шелкам, – душить священников, а возможно, и нас с тобой.

Торговец с тоской посмотрел на свои бесценные шелка:

– Я сегодня не собирался открывать свою лавку, но нам приказал городской совет. «Нужно поддерживать видимость, что все нормально». Позвольте спросить, а почему они сами не могут поддерживать эту видимость? Страной управляют маньяки и воры.

– Разве это новость для Парижа?

– Вы хотели сказать, для Лувра.

– Я и так сказал слишком много. Только не болтай, чтобы не посеять панику.

Купец окинул взглядом собратьев по ремеслу, заполнивших зал, и кивнул.

– Итак, – сказал Матиас, – ты хочешь продать мне эту рубашку или нет?