Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Его всё равно пришлось бы оставить. Разумеется. Но до сих пор Карла гнала от себя эту мысль. Осознание неизбежного всколыхнуло в ее душе бурю чувств, самым сильным из которых была печаль. Огромная рука короля воров находилась в нескольких дюймах от ее руки – толстые, как древко копья, пальцы стискивали борт с такой силой, словно хотели раздавить его. Вес нагруженного ялика заставил Гриманда вытянуть руки, словно на распятии. Течение медленно относило их к берегу. Он сплевывал воду, а дыры глазниц на его обожженном и деформированном лице никак не отражали его мучений. Они просто смотрели и видели все.

– Гриманд… – начала было Карла и замолчала, не зная, что сказать.

– Меня ослепили не слезы, так что не стоит их проливать, – отозвался вор.

– Гриманд! – Эстель вскочила, и Карла обняла ее, чтобы девочка не упала в воду.

– Ля Росса, моя дорогая. Будь верна своей сестре и ее матери, – попросил ее в ответ слепой великан.

– Да, – кивнула девочка.

– Дракон не может умереть, и он будет охранять тебя. Всегда.

– Как ангел?

Гриманд втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Черный ангел? – Эстель подняла голову. – Как у Танзера?

Матиас перегнулся через борт на носу плашкоута над Гримандом, протянул алебарду, зацепил выступ за борт ялика и подтянул его к себе. Король воров погрузился в воду, но не разжал пальцы.

– Мой Инфант, со всем уважением, но ты стоишь у меня на пути, – предупредил его рыцарь.

– Значит, обойди меня – так делали все.

Иоаннит переместил крюк по другую сторону от Карлы, и она подвинулась на скамье. Ее муж перекинул через борт ялика одну ногу, затем другую, после чего встал на скамью и бросил алебарду в реку, держась за борт плашкоута свободной рукой.

Тишину ночи разорвал звук, подобного которому никто из сидящих в лодке еще не слышал.

Карла повернулась. Остальные тоже.

Освобожденная расходящимися половинками заграждения, охваченная огнем баржа медленно поворачивалась – ее уносило течением. Казалось, она движется по ковру из мертвых тел, а из ее носа вверх бил фонтан пара. Звук был такой, словно тысячи горящих углей одновременно отдавали свой жар реке.

– Мой Инфант, мы все на борту, и все уплатили за переправу, – сказал Тангейзер своему слепому помощнику.

– Тогда идите. И будь готов услышать мой смех! – крикнул тот в ответ.

Госпитальер отпустил борт, и ялик отнесло на расстояние вытянутых рук Гриманда. Эстель вскрикнула, схватила Ампаро и прижалась к груди Карлы.

Инфант Кокейна держал ялик, оскалив зубы и подняв пустые глазницы к звездам.

Матиас прошел к передней гребной банке и положил оружие на дно. Махнув Орланду и Паскаль, чтобы они передали ему вторую пару весел, он сел и вставил их в уключины. Потом рыцарь наклонился вперед, положил лопасти весел на воду плашмя и улыбнулся жене из-за заслонявших ее юных, печальных лиц. Он ждал команды. Карла взяла румпель и кивнула. Иоаннит погрузил весла в воду и принялся грести.

Почувствовав движение, Гриманд отпустил борт и перевернул ладонь, так что его пальцы скользнули по пальцам Карлы. Ялик устремился вперед, и огромная рука упала в воду. Графиня посмотрела на Ампаро. Малышка по-прежнему не спала и по-прежнему не обращала внимания на окружающий мир.

Повернувшись, Карла увидела, как подбородок Гриманда опустился на грудь. Голова его исчезла под водой. Над поверхностью оставалась лишь рука с растопыренными пальцами: обмотанная вокруг запястья цепь намертво соединила ее с разорванным заграждением.

Матиас продолжал равномерно грести, и ялик набрал скорость. Они миновали баржу, которая, кружась и изрыгая клубы дыма, приближалась к берегу. Шпиль Сент-Шапель, башни Нотр-Дама, Сен-Жак и Лувр – их силуэты чернели на фоне звездного неба, становясь все меньше и меньше. Карла увидела факелы на высокой стене.

Они покидали Париж.

Итальянка отвернулась.

Эстель же продолжала смотреть назад.