Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

Вечером, когда мы сидели на веранде и покуривали трубки, к нам с изящным поклоном подошел Альфонс и заявил, что желает переговорить с нами. Он сказал, что боится присоединиться к нам в нашем путешествии, что неудивительно, учитывая его трусость. Мистер Макензи уезжал в Англию, а Альфонс был убежден, что без хозяина его схватят и, переправив во Францию, посадят в тюрьму. Эта мысль преследовала его, и расстроенное воображение придумывало тысячу опасностей. В сущности, его преступление было давно забыто, и он мог беспрепятственно вернуться во Францию. Но он не допускал и мысли об этом и просил нас взять его с собой. Трус от природы, Альфонс скорее готов был идти на всякий риск, подвергаться всевозможным опасностям в нашей экспедиции, чем обречь себя на столкновение с полицией в родной стране. Выслушав Альфонса, мы обсудили его предложение и согласились взять с собой.

Мистер Макензи также советовал нам забрать француза. Нас было немного, а француз, подвижный и деятельный мужчина, умел приложить руки ко всему и отлично стряпал. Ах, как он стряпал! Уверен, что он приготовил бы великолепное кушанье из старых штиблет своего дедушки-героя, о котором он так любил рассказывать. К тому же у него был веселый незлобивый характер, и его смешные, тщеславные рассказы служили нескончаемой забавой для нас. Даже его трусливость не мешала нам, потому что мы знали теперь его слабость и могли остерегаться ее. Предупредив француза, что он рискует натолкнуться на опасности, мы приняли его в команду при условии полного повиновения. Мы также решили положить ему жалованье в десять фунтов в месяц, чтобы, вернувшись в цивилизованную страну, он мог получить их. На все это он согласился очень охотно и отправился писать письмо Анете, которое миссионер обещал отослать.

Он прочитал нам свое письмо, и сэр Генри перевел его, чем немало нас повеселил. Здесь было много всего: и преданности, и страданий; «далеко от тебя, Анета, ради которой, обожаемой, дорогой моему сердцу, я обрек себя на страдания!» Все это должно было растрогать сердце жестокой и прелестной служанки!

Наступило утро. В семь часов ослы были нагружены и пришло время отправляться. Прощание получилось печальным, особенно с маленькой Флосси, ведь мы с ней подружились и часто беседовали. Ее личико всегда заливалось слезами при воспоминании об ужасной ночи, проведенной во власти кровожадных мазаев.

— О, господин Квотермейн, — вскричала она, обвивая руками мою шею и плача, — я не в силах проститься с вами. Когда мы снова увидимся?

— Не знаю, мое дорогое дитя, — ответил я, — я стою на одном конце жизни, а ты — на другом! Мне немного осталось впереди, целая жизнь в прошлом, а тебе, надеюсь, предстоят долгие и счастливые годы жизни и много хорошего! Ты вырастешь и превратишься в прекрасную женщину, Флосси, и дикая жизнь покажется тебе сном! Если мы никогда более не встретимся, надеюсь, ты будешь вспоминать своего старого друга и его слова! Постарайся быть всегда доброй и хорошей, а главное, правдивой. Доброта и счастье — одно и то же! Будь сострадательна, помогай другим, ведь мир полон страдания и облегчить его — наш благороднейший долг.

Если ты сделаешь это, будешь милой, богобоязненной женщиной, озаришь счастьем печальную участь многих людей, твоя собственная жизнь станет полнее, чем жизнь других женщин, — послушай совета старого человека. А теперь я скажу нечто приятное: передай, пожалуйста, этот клочок бумаги, называющийся чеком, своему отцу вместе с запиской. Когда-нибудь ты выйдешь замуж, моя дорогая Флосси, тебе купят свадебный подарок, который ты будешь носить, а после твоя дочь, если она будет у тебя, в память охотника Квотермейна!