Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

– Он сейчас снова в сознании. Но это еще не говорит о том, что его состояние в целом улучшается.

– Папу сейчас можно перевозить?

– Вы можете снять вагон в ночном поезде в Каир. И, если позволите, я дам вам совет, миледи: чем быстрее вы на это решитесь, тем лучше будет для пациента.

Доктор Бадави еще не закончил, как дверь в номер лорда распахнулась и в коридор вышел сам Карнарвон, На нем была пижама цвета охры. Лицо – багряно-красное. Кожа на лице так натянулась, что, казалось, вот-вот готова была лопнуть. Пот градом катился по лбу, а глаза, похожие на темные стеклянные шары, вылезали из орбит.

– Папа! – взволнованно вскричала Эвелин. Доктор Бадави и Картер в ужасе глядели на лорда. Он стоял как привидение, затем заговорил глухим голосом:

– Я слышал Тутанхамона. Фараон требует вернуть свои сокровища.

– Он бредит, – прошептала Эвелин, повернувшись к доктору Бадави. – Вы должны что-нибудь сделать, пожалуйста!

– Это все из-за жара! – ответил врач, не спуская глаз с лорда.

И только Говард понимал, о чем в лихорадочном бреду говорит Карнарвон.

– Мне кажется, отправка сокровищ, которой занимался лорд отняла у него много сил. Нечего скрывать, мы все в каком-то смысле расхитители этой гробницы, даже я.

Доктор Бадави осторожно, будто перед ним была норовистая лошадь, приблизился к лорду Карнарвону, взял его под руку и увел обратно в номер. Эвелин и Картер отправились вслед за ними. Они и не подозревали, в какой опасности находятся, снова укладывая лорда Карнарвона в постель.

Эвелин взбила подушку, как вдруг почувствовала какой-то твердый предмет. В тот же момент она вытащила из-под подушки револьвер.

– Что все это значит? – растерянно спросила она.

Картер взял у нее оружие и вытряхнул патроны из барабана, потом успокаивающе ответил:

– Этот револьвер принадлежит мне. Я давал его твоему отцу на время. Он думал, что ему угрожает опасность.

– Это смешно! – резко возразила Эвелин и сдержанно добавила: – Кто может покушаться на жизнь лорда?

– Я не знаю, – ответил Говард, – но когда твой отец продал эксклюзивные права на репортажи лондонской «Таймс», он точно не нажил себе друзей.

Эвелин пожала плечами.

После того как Карнарвона снова уложили в постель, он успокоился. Лорд пристально смотрел в потолок, будто прислушивался к далеким голосам. В который раз доктор Бадави измерил его пульс и ободряюще кивнул Эвелин.

– Все будет хорошо, – тихо сказал он низким голосом, как всегда делал после окончания работы.

Когда доктор, Эвелин и Картер стояли вокруг лорда, больной вдруг начал быстро моргать, словно в нем проснулась жизнь. Не отводя глаз от потолка, Карнарвон нерешительно позвал:

– Эвелин! Пусть придет Картер!

– Папа, он стоит тут, возле тебя! – ответила дочь, радуясь, что лорд снова пришел в себя.

– Мистер Картер!

– Да, милорд.

– Мистер Картер, я решил уехать. Мы сегодня отправимся в Каир вечерним поездом…

– Но, милорд, вы ведь больны. Вы должны несколько дней соблюдать постельный режим, прежде чем сможете совершить долгое путешествие по железной дороге.

– Пустяки!

Карнарвон приподнялся и продолжил говорить, хотя все еще смотрел прямо перед собой, словно не мог поверить в сказанное:

– Небольшой жар, не более того. Я только хотел сказать вам: мне жаль, что я иногда скверно обходился с вами.

– Ничего, милорд. Нам необязательно говорить об этом сейчас. Это заберет много времени.

– Нет, мистер Картер! Я наверняка больше не вернусь сюда.

Картер наморщил лоб и, вопросительно взглянув на Эвелин, осведомился:

– Как это понимать? Вы уверены, что больше не хотите возвращаться в Луксор?

– Да, именно так. Я покидаю поле битвы. Вы – король Луксора. А это намного больше, чем титул английского лорда.

– Стоит вам поправиться, и вы посмотрите на вещи другими глазами.