Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

Около часа ночи лорд уже спал крепким сном и что-то раздраженно бормотал себе под нос. Эвелин закрыла межкомнатную дверь и осторожно распахнула окно в номере Карнарвона Обычно лорд спал с полуоткрытыми окнами. Два окна его номера выходили на восток, в парк, где сейчас разбили большую палатку, пытаясь справиться с наплывом туристов.

Никто не заметил, как у черного входа в отель, на узком выступе стены, который отделял бельэтаж, появился темный силуэт. Его движения казались настолько искусными, будто это был настоящий вор-верхолаз. Все это напоминало эквилибристический цирковой номер, но без риска для жизни, потому что происходило в двух метрах от земли.

Через открытое окно мужчина заглянул внутрь. Там царило спокойствие, но мужчина, перегнувшись через парапет, замер и прислушался. Наконец он решился и пробрался в окно. Тонкие занавески, которые слегка развевались от дуновения легкого вечернего бриза, мешали ему сориентироваться, поэтому он решил подождать некоторое время, прислушиваясь к сонному бормотанию. Когда мужчина убедился, что его вторжения никто не заметил, он Щелкнул электрическим фонариком и направил свет на пол.

На паркете лежал дорогой ковер с красно-синим восточным орнаментом, на нем – туфли, но не поставленные парой, а брошенные как попало, как они слетели с ног хозяина.

Незваный гость осторожно ступал шаг за шагом, пока свет фонарика не выхватил ножки кровати – гигантского ложа в стиле барокко, на котором спал лорд Карнарвон. Несмотря на то что свет мог разбудить спящего, этого не произошло. Даже когда свет упал на лицо лорда, тот даже не пошевелился.

То, что случилось дальше, произошло с такой скоростью и точностью, что не оставалось сомнений: незваный гость репетировал все движения заранее много раз. Мужчина, у которого на лице был черный платок, какой обычно используют от солнца феллахи, вынул стеклянный цилиндрический сосуд, отвернул крышку и осторожно вытряхнул на подушку что-то черное рядом с головой Карнарвона.

Через мгновение в мерцающем свете фонарика открылась страшная картина: в десяти сантиметрах от левой щеки Карнарвона притаился скорпион, направивший хвост с жалом в сторону предполагаемого противника. Он перебирал четырьмя парами лап, будто ждал какого-то тайного знака для атаки.

Фонарик потух, а мужчина в черном исчез так же бесшумно, как и появился. Он вылез через окно, предварительно осмотревшись по сторонам. Удостоверившись, что его никто не заметил, он осторожно проследовал по карнизу бельэтажа назад, к черному ходу отеля, и, прихрамывая, исчез среди кустов парка.

Через несколько минут в отеле раздался короткий и громкий крик. Потом все снова стихло.

Хотя Говард Картер спал всего в нескольких номерах от лорда, он ничего не услышал этой ночью. А утром, когда он выходил из номера, к нему на шею бросилась Эвелин. Она была вся в слезах.

– Говард, папе очень плохо. У него температура сорок градусов. Врач сейчас как раз у него.

– Что случилось? – Картер робко высвободился из объятии.

– Я не знаю, ночью я услышала крик из его комнаты. Я хотела узнать, что произошло, но когда я вошла в его комнату, он уже сидел на кровати и сказал, что ему приснился дурной сон. Я вернулась обратно. А сегодня утром у него начался жар. Он едва может говорить.

Говард попытался утешить Эвелин:

– Подобные приступы жара часто случаются в этом климате. Они проходят так же быстро, как и начинаются. Последняя неделя выдалась нелегкой для него.

В этот момент из номера вышел Мухаммед Бадави – врач отеля. Он был очень озабочен.

– Все выглядит не очень хорошо, миледи. Его светлости срочно необходимо клиническое лечение. Лучше всего будет, если вы отвезете вашего отца в каирскую клинику, как только его состояние немного стабилизируется. Если хотите, я могу сопровождать вас в дороге.

– Как он себя чувствует, доктор?