Иметь и не иметь. Пятая колонна (сборник) - Эрнест Хемингуэй (1937, 1938)

– Прошу сюда, джентльмены, – говорит тот. Ей-богу, сразу стало ясно, что глоточек вышел изрядный.

– Запирай каюту, – скомандовал я, когда они все туда набились.

– Есть, сэр, – сказал он.

– Сейчас привезу остальных, – говорит мистер Синг.

Я их оттолкнул, и парнишка в лодке заработал своим веслом.

– Слушай, – сказал я Эдди, – оставь бутылку в покое. Ты уже набрался храбрости.

– Есть, шкип! – отвечает.

– Так, что с тобой?

– А мне это все нравится, – заявляет Эдди. – Значит, курок вот так отжимают, говоришь?

– Забулдыга ты несчастный, – сказал я ему. – Дайка мне тоже хлебнуть.

– Больше нет, – сказал Эдди. – Извини, шкип.

– Ладно, слушай. Смотри теперь в оба: как только он передаст мне деньги, сразу врубай мотор.

– Есть, шкип.

Я протянул руку, выудил новую бутылку, достал штопор и вытащил пробку. Сделал солидный глоток и отправился на корму, где поплотнее вбил пробку на место и сунул спиртное между парой оплетенных бутылей, доверху налитых питьевой водой.

– А вот и мистер Синг, – говорю я Эдди.

– Да, сэр, – отвечает.

Вихляясь, к нам приблизилась лодка.

Гребец подвел ее к корме, и я подождал, пока они понадежней ухватятся. Мистер Синг вцепился в роульс, что стоит у нас поперек кормы: мы по нему крупную рыбу на борт затаскиваем.

– Пусть поднимаются, – сказал я. – По одному.

Еще шесть китайцев в ассортименте взошли к нам на корму.

– Отведи их к остальным, – сказал я Эдди.

– Есть, сэр.

– Каюту запри, слышишь?

– Есть, сэр.

Потом смотрю, он вновь стоит у штурвала.

– Ладно, мистер Синг, – говорю. – Давайте поглядим на остальное.

Он сунул руку в карман и протянул ее мне вместе с деньгами. Я тут же в нее вцепился, а когда он шагнул на борт, другой схватил его за горло. Я почувствовал, как мой катер вздрогнул и пошел, вспенивая воду на развороте, и хоть я был здорово занят мистером Сингом, отметил про себя кубинца с веслом, что стоял на корме своей лодки, когда мы отходили от нее под корчи и судороги мистера Синга. А корчился и бился он похлеще дельфина, насаженного на острогу.

Руку я ему завернул за спину, да надавил покрепче, даже чересчур, потому как там что-то поддалось. Он при этом как-то странно пискнул, прыгнул на меня – а я уже держал его за горло – и укусил в плечо. Но когда я понял, что мистеру Сингу вывернуло сустав, его руку я отпустил. Теперь от нее никакого толку, верно? Словом, ухватил я его за глотку уже по-настоящему, а он бьется что твоя рыба, покалеченной рукой машет. Но я его придавил на колени-то, а большими пальцами хорошенько нажал под челюстью и давай дожимать, загибая назад, пока там у него не хрустнуло. А кто думает, что хруста этого не слышно, сильно ошибается.

Когда он затих, я еще подержал его чуток, потом уложил поперек кормы. Он лежал на спине, притихший, в отличном костюме, свесив ноги в кокпит; так я его и оставил.

Я сгреб деньги с палубы, пошел в рубку, зажег нактоузный огонь и пересчитал их. Потом встал за штурвал, а Эдди послал на ют за железякой, которой пользуюсь заместо якоря, когда мы рыбачим на отмелях или там, где каменистое дно.

– Я не найду, – отвечает. Страшно ему было оказаться возле мистера Синга.

– Стань к штурвалу, – сказал я. – Держи в море.

Под палубой шла какая-то возня, но этих я не боялся.

Я взял парочку подходящих кусков железа, которыми разжился на старом угольном причале на Драй-Тортугас, и линем прихватил их к щиколоткам мистера Синга. А потом, когда мы отошли мили на две еще мористее, я его столкнул. Он с готовностью съехал по роульсу. В карманах я у него не рылся. Связываться еще.

Он немножко протек на корму изо рта и носа, я забросил ведро, и меня чуть не выдернуло за борт, на нашей-то скорости, и хорошенько почистил под кормой шваброй.

– Сбавь ходу, – сказал я Эдди.

– А если всплывет? – спрашивает.