Иметь и не иметь. Пятая колонна (сборник) - Эрнест Хемингуэй (1937, 1938)

– Болит.

– Ерунда, – сказал мужчина. – Перевязывай да держи ее в чистоте, она и заживет сама собой.

Теперь он правил на запад, чтобы переждать день в мангровых зарослях на Вуман-Ки, где их никто не увидит и куда должна подойти чужая лодка.

– Все с тобой обойдется, – сказал он негру.

– Не знаю, – ответил тот. – Уж больно мне досталось.

– Как доберемся до места, я тебя подлечу, – сказал он ему. – Подумаешь, чуток подстрелили. Брось переживать.

– Меня ранило, – сказал негр. – В меня еще никогда не стреляли. Какая б ни была рана, это опасно.

– Ты просто испуган.

– Нет, сэр. Я ранен. И мне очень больно. Всю ночь дергало.

Негр продолжал ворчать, то и дело оттягивая повязку, чтобы поглядеть на рану.

– Оставь ее в покое, – сказал мужчина, который правил.

Негр лежал на палубе кокпита, среди убранных в дерюгу бутылей со спиртным, отчего те походили на огромные свиные рульки. Чтобы лечь, негру пришлось расчистить себе место. При каждом его шевелении хрустело битое стекло в мешках, а кругом стоял запах разлитого алкоголя. Мужчина держал теперь прямо на Вуман-Ки. Сейчас островок был ясно виден.

– Больно мне, – сказал негр. – Все хуже и хуже.

– Ты не обижайся, Уэсли, – ответил мужчина, – но я не могу оторваться от штурвала.

– Для вас что человек, что собака, все равно. – Негр начинал злиться. Но мужчине все еще было жаль его.

– Я сделаю так, чтобы тебе стало полегче, Уэсли. Полежи пока.

– Вам до человека и дела нет, – сказал негр. – Вы вроде и не человек вовсе.

– Сказал же, подлечу, – отозвался мужчина. – Лежи спокойно.

– Вранье. Ничего вы для меня не сделаете.

На это мужчина – звали его Гарри Морган – просто отмолчался, потому как негр был ему по душе, а тут оставалось разве что врезать хорошенько. Негр продолжал ворчать.

– Что ж мы не остановились, когда те начали стрелять?

Гарри не ответил.

– Разве жизнь человеческая не дороже груза спиртного?

Стиснув зубы, мужчина продолжал править.

– Надо было всего-то выключить мотор, и черт с ним, с грузом, пускай забирают.

– Нет, – ответил мужчина. – Они забирают и спиртное, и лодку, а тебя сажают в тюрьму.

– Я против тюрьмы ничего не имею, – сказал негр. – Лишь бы в меня не стреляли.

Сейчас он уже изрядно допек мужчину, и тот устал все это выслушивать.

– А кого, черт возьми, сильнее ранило? – спросил он. – Тебя или меня?

– Вас, – ответил негр. – Но в меня-то еще никогда не стреляли. Я этого никак не ожидал. И вообще я категорически против, чтобы в меня стреляли.

– Уймись ты, – сказал мужчина. – От нытья только хуже будет.

Они уже подходили к островку. Лодка шла между отмелями, и Гарри с трудом выбирал протоки из-за солнца, которое слепило глаза на воде. Негр то ли рехнулся от боли, то ли на него снизошел покаянный стих; во всяком случае, рта он не закрывал.

– Зачем теперь возить спиртное? Сухой закон отменили. Кому нужна вся эта контрабанда? Садись себе на пароход да вози.

Мужчина у штурвала не отрывал глаз от протоки.

– Почему люди не могут быть честными и достойными? Почему не хотят зарабатывать на жизнь честным и достойным трудом?

Мужчина увидел место, где вода подернулась мелкой рябью из-за близкой отмели, пусть даже он и не мог разглядеть саму мель за солнечными бликами, и переложил руль. Он развернул лодку, крутя штурвал одной рукой, и тут края протоки раздались в стороны, и он на малых оборотах подошел к мангровым зарослям. Дал задний ход и выключил оба винта.

– Отдать якорь я еще в состоянии, – сказал он. – Но поднять его уже не получится.

– А я вообще шевельнуться не могу, – заявил негр.

– Оно и видно, – сказал ему Гарри.