Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс (2013)

Большинство европейских обществ, жаждавших получить «мирные дивиденды» и нисколько не желавших брать на себя дополнительные обязательства в области обороны, едва ли обратили внимание на эти события. Разумеется, были массовые демонстрации против применения силы для выдавливания Саддама Хусейна из Кувейта, прежде всего в Германии, и кое-где протестовали против убийства в Боснии. Верно и то, что консервативный кабинет Джона Мейджора в Лондоне находился под постоянными нападками «евроскептиков» из рядов собственной консервативной партии, намеренных отстаивать британский суверенитет от «Брюсселя» и выступавших против «немецкого господства». В итоге Мейджору пришлось выдержать схватку за лидерство в партии летом 1995 года, из которой он вышел с непоправимо поврежденной репутацией.[1454] Однако международные потрясения 1991–1995 годов ничуть не повлияли на федеральные выборы 1994 года в Германии, на которых канцлера Коля переизбрали в четвертый (и последний) раз. Они также не оказали заметного влияния ни на неожиданный триумф Джона Мейджора в апреле 1992 года, ни на поражение от кандидата лейбористов Тони Блэра пять лет спустя.[1455] В обоих случаях определяющими становились другие факторы – ситуация в экономике и более общие вопросы легитимности и компетентности. Приоритет внешней политики, которая столь долго формировала европейскую внутреннюю политику, был утрачен. По другую сторону Атлантики внешняя политика также потеряла свою значимость для политики внутренней. Джордж Буш не смог воспользоваться своей победой над Саддамом Хусейном в избирательной кампании 1992 года. «Мы говорим об экономике, глупый», – будто бы сказал Клинтон. Положение их страны в мире не сильно беспокоило американских избирателей в 1990-е годы, несмотря на то что Соединенные Штаты являлись бесспорным мировым гегемоном (или как раз поэтому).

В России же воздействие внешней политики на политику внутреннюю в начале и середине 1990-х годов было огромным. Большинство российских граждан восприняло распад Советского Союза как удар по репутации «русских» в мире. Вмешательство Запада в Югославии, перспективы расширения НАТО и общее ощущение национального унижения сквозили в критике Кремля, равно со стороны элиты и общества. Министр иностранных дел Андрей Козырев, «Мистер Да», который проводил прозападную политику после неудавшегося переворота в августе 1991 года, оказался наиболее очевидной мишенью. Элита и образованные круги переживали возрождение панславизма и евразийства; некоторое количество добровольцев отправилось воевать за боснийских сербов. На парламентских выборах в декабре 1993 года лидировали националисты и коммунисты, что олицетворяло массовое недовольство не только экономическими показателями правления Ельцина, но и «отступлением» российской власти на международной арене. Желание играть заметную роль на мировой сцене и стремление к возвращению «сильного правительства» в России известны как «державность». Когда парламент Руслана Хасбулатова пошел против Ельцина в конце сентября и в начале октября 1993 года, президент ввел в Москву танки. Два месяца спустя Ельцин добился принятия новой конституции, которая укрепляла статус исполнительной власти. К середине 1990-х годов «западническая» риторика первой половины десятилетия (когда регионам советовали брать столько суверенитета, сколько они смогут «переварить») сменилась восхвалениями неделимой «Великой России». Неудивительно поэтому, что Ельцин одержал победу на выборах 1996 года.