Бильбо вовсе не циник и уж тем более не нытик. Хотя в песнях древности о нем нет ни «самого отдаленного намека», он – возможно, даже лучше, чем Торин, – осознает чудесную цепь событий, которая привела к невероятному финалу – прибытию отряда в Озерный город. В конце концов, именно Бильбо, прислушиваясь к болтовне эльфов-плотовщиков, узнал о том, в какую негодность пришли все иные дороги к Одинокой Горе, обнаружил, что «ему повезло куда больше, чем он рассчитывал» (перевод мой. – Т. К .). Однако же Бильбо, в отличие от гномов, не забыл также и «зловещий вид Горы, не переставал думать о драконе». Когда Бильбо впервые увидел Гору, она ему совершенно не понравилась, и пребывание в Озерном городе нисколько не изменило его отношения. Пусть жители Озерного города распевают ликующие песни, злоупотребляя страдательным залогом, словно бы королевство гномов возродится благодаря неведомо чьим усилиям. Пусть Торин с такой уверенностью ожидает скорого исполнения древних пророчеств, что позволяет себе позабыть о решительно неприятном факте: в его обетованном королевстве пока что распоряжается дракон. Бильбо ничего подобного позволить себе не может – и в этом проявляет куда больше прозорливости, чем все окружающие.

Трезвое состояние духа, которое владеет хоббитом в Озерном городе, порождено, на мой взгляд, взаимодействием бэггинсовской и туковской сторон его натуры. С одной стороны, положение Бильбо настолько диковинно, что дальше некуда. Совсем недавно он освободил своих друзей из темницы в волшебном краю, а теперь собирается проникнуть в логово дракона, чтобы завладеть его сокровищами и возродить – как предсказано в песнях древности – легендарное королевство. Респектабельные соседи Бильбо Бэггинса, без сомнений, сочли бы такой «список неотложных дел» в высшей степени невразумительным и неподобающим. Бильбо не только погрузился с головой в жизнь искателя приключений – жизнь в туковском духе, – но даже более чем освоился в ней. И однако же, с другой стороны, он по-прежнему рассматривает ситуацию с откровенно прозаической и деловой точки зрения Бэггинсов. Торин, гномы и жители Озерного города всецело захвачены оптимистическими мечтами своих песен – точно так же как некогда в Бэг-Энде Под Холмом Бильбо оказался на краткий миг захвачен песней гномов. Сейчас он не поддается всеобщим восторгам, оставаясь заурядным мистером Бэггинсом, хоббитом, который целиком и полностью сознает, что ему предстоит пробраться в логово самого натурального дракона – причем не в мечтах, а в суровой реальности. В главе девятой читатель наблюдал за тем, как приключения Бильбо корректируют его бэггинсовскую систему ценностей. Теперь же мы видим, как Бильбо применяет основательную бэггинсовскую мерку к своим приключениям.

11. Когда прострекочет дрозд. На пороге

Драконово Запустение. Истерзанная земля

До сих пор по ходу книги гномы старательно избегали мысли о том, что ожидает их в конце путешествия. Занимала их главным образом награда за труды – в особенности несметные богатства Трора, которые они надеялись вернуть. Бомбур, если помните, как-то назвал все путешествие гномов «охотой за сокровищами» (перевод мой. – Т. К .). Поддавшись влиянию восторженных песен, которыми встретил их Озерный город, гномы увлеченно размышляли о том, как возродят легендарное Королевство Под Горой, по праву унаследованное Торином от отца и деда. О чем они практически не думали, так это о драконе.