Чужое сердце - Шарлотта Валандре (2011)

Самое трудное для меня в этих вечеринках – это отвечать на вопрос: «Ну как ты теперь поживаешь, какие планы?» Я разговариваю с кокетливой актрисой, с которой я раньше не была знакома и которая после нескольких рюмок сообщает мне, что она тоже… ВИЧ-инфицирована, но всего несколько лет. Главное слово произносит шепотом на ухо. «На работе стало известно», – говорит мне она. Она почти не работает, у нее тоже нет планов на будущее, она еще занимается озвучанием для рекламы или дубляжа иностранных фильмов. Почему я одна говорю открыто о ВИЧ-инфицированности? Эта история ввергает меня в уныние, а я сегодня вечером хочу веселиться. Мы обмениваемся номерами мобильных телефонов, и я решаю развлечься по-настоящему. Я подзываю фотографа, который снова попадается мне на глаза, и весело прошу его не слишком злоупотреблять моими снимками с актером порнофильмов. Потом я пробираюсь сквозь толпу к танцполу Накопленная за время бретонских каникул энергия позволяет мне прыгать довольно долго. Музыка хорошая, я кружусь, выкидываю вверх руки, прыгаю. Я замечаю очаровательного человека, который уже несколько минут вертится рядом, он подходит ближе и приглашает меня утолить жажду после таких усилий. Мы проводим остаток вечера вместе. Он главный редактор уважаемого журнала. Широко образованный человек, он производит на меня огромное впечатление, он легко поддерживает любую тему, которую я затрагиваю; мы болтаем про Индию, про клеточную память, в существование которой он верит, и про моих любимых художников: Ротко и Рембрандта. А еще он забавный, очень забавный. Я не замечаю, как летит время. Он галантно уверяет, что тоже. В конце вечера он предлагает проводить меня. В своей роскошной машине он элегантно протягивает мне руку. Я беру ее и откидываю спинку сиденья, которое напоминает кресло стоматолога. Я отдаюсь на волю случая. Подъехав к моему дому, он решает припарковаться неподалеку, в маленьком, знакомом ему тупичке. Потом наклоняется, закрывает глаза и нежно целует меня, избегая рта. Его руки с внезапным жаром обвивают меня, он ласкает мне грудь, бедра, я тоже ласкаю его, его желание растет. Он очень возбужден, его губы скользят по мне, по моей шее, плечам, затылку, изгибу руки. Он ласкает меня и целует снова. Мы сплетаемся в объятии. Потом он замирает на долгом хрипе, я узнаю этот стон. Он кончил просто так, от прикосновения моих пальцев. Он извиняется и снова целует меня, на этот раз нежнее, – буря позади. Он спрашивает мой номер телефона и обещает перезвонить завтра. Он провел восхитительный вечер.

Я засыпаю, вспоминая юношескую порывистость забавного журналиста. Давно такого не было. Только почему он не целовал меня в губы?

Он звонит назавтра, как и обещал. Я с радостью читаю его имя на экране телефона – я уже внесла его в список. Голос у него сегодня серьезный, он как будто чем-то огорчен и без подготовки заявляет:

– А скажи, Шарлотта, то, что у нас вчера было, это как… в смысле… ну ты понимаешь… ты же… ВИЧ-инфицированная, это для меня не опасно?

Я отключаюсь, оставив его без ответа. В 2006 году блестящий журналист, который просто ласкал меня, к которому я едва прикоснулась, спросил меня, не передала ли я ему СПИД… Я лежу в изумлении на диване, вцепившись в кота, и глажу его. ВИЧ-инфицированные остаются «неприкасаемыми», упорно держится страх. До каких пор? Я ждала поцелуя, получила пощечину.

Вечером я внимательно смотрю по телевизору прогноз погоды. Уже несколько дней я в одиночку готовлю следственный эксперимент, без Лили, которая задерживается на каникулах в Савойе до середины сентября.

Сегодня ночью в Париже велика вероятность возникновения гроз. Тем лучше. Я сажусь к окну, и ко мне присоединяется Икринка; в прошлой жизни он, наверное, был бродячим котом, он проводит все время на крыше. Серый день мрачнеет, и с юга, из дали за Монпарнасом, на моих глазах возникает тяжелая и мрачная грозовая туча.