Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа - Иоан Поппа (1992)

На секунду мне приходит в голову мысль, что, если сказанное полковником – правда, то потери нашей армии в 1987– 88 годах больше, чем у Израиля во время арабо-израильской войны 1967 года. Это зависит от того, что подразумевает полковник под выражением «в последнее время». Если месяц или два, то мы имеем только за один прошедший год шестьдесят умерших офицеров и младших офицеров. То есть больше офицеров и младших офицеров, чем потерял Израиль в 1967 году. Мы умираем в бестолковой ничьей войне, на фронте, на который нас послали воевать без оружия.

– Теперь переходим, – продолжает один из сидящих в президиуме полковников, – к применению на практике Распоряжения № 9267 от сентября 1987 года начальника ДИСРВ, распоряжения, согласно которому офицер, командир взвода, не получает зарплату до тех пор, пока товарищи из штаба части полностью не проверят его деятельность. За какое-либо отклонение при выполнении обязанностей на рабочем месте мы предложили Верховному главнокомандующему невыплату зарплаты офицеру или младшему офицеру – командиру взвода, и товарищ Верховный главнокомандующий одобрил это предложение.

В зале воцаряется молчание. Итак, вот дело в чем: нам совсем срежут зарплаты. То есть мы больше не получим ни гроша, если начальники не будут довольны! Это абсолютно блестящее решение для всех «задержек с выполнением плана» и всех производственных проблем, с которыми мы сталкиваемся. Вот нашлось, наконец, решение, которое могло бы революционизировать наш труд: нас лишают зарплат!

Ян Гус, которого судил за ересь и допрашивал церковный суд в связи с его идеями, оспаривающими власть Папы, в какой-то момент заметил в зале среди присутствовавших на процессе бедную женщину, которая несмотря на то, что процесс не кончился, уже принесла с собой вязанку дров для его костра. Увидев ее, Гус воскликнул: Sancta simplicitas![27]

Теперь мы видим в зале тех, кто готовит нам эшафот из законов и костер, но на высшем этаже истории. Sanctus fanaticimus![28] Но все-таки – что же еще может сегодня представлять собой штаб, если он должен осуществлять контроль за взводными командирами?

И снова мне приходят на ум полковники и генералы, которые приезжают с проверкой и становятся на колени, шарят руками под койками военных, чтобы увидеть, нет ли там случайно пыли на полу, или проверяют клозеты, отыскивая окурки сигарет, брошенные в кабинах.

Сообщение настолько угрожающе, что даже капитан Кирицою не осмеливается протестовать, как он это обычно делает. Но Кирицою меняет тактику: он оборачивается из первого ряда к нам, сидящим сзади, и говорит:

– Вы слышали? Прощай, зарплата! Возьмитесь за ум, иначе прощайте, деньги! Семья, жена, дети – пусть сами выкручиваются!

Намек Кирицою прозрачен. Полковник, который говорил, останавливается, но ясно, что реплика Кирицою его раздражает. И все же он продолжает:

– Товарищи, мы поступили в армию не для того, чтобы решать личные вопросы! Зарплата – это вознаграждение, а не право офицера. Впрочем, на будущем съезде партия урегулирует этот вопрос. Во-вторых, реплика товарища капитана неуместна. В социалистической Румынии никто не умер от голода. Насколько я знаю, товарищи жены офицеров и младших офицеров заняты в сфере труда, имеют зарплаты, так что и речи не идет о том, чтобы кто-то пострадал или умер от голода. В-третьих, – говорит он, презрительно окидывая взглядом зал, – некоторые из вас забывают, для чего они находятся здесь. Отмечаю, что у вас по-прежнему большие проблемы с дисциплиной. Многие из присутствующих здесь не стрижены, небриты и с неряшливой выправкой. Если не сказать по-другому.

И полковник смотрит на нас с высоты своего стула в президиуме так, как во времена Моисея, перед исходом евреев, фараон Египта, пораженный вторым бедствием, с отвращением смотрел на лягушек, которыми закишели все реки страны.