Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— Аврора, поцелуйте это изваяние.

Я подчинилась, но спросила, почему я должна целовать его.

Анри открыл было рот, чтобы ответить, однако заколебался и наконец сказал:

— Потому что у него было благородное сердце и я любил его.

Я вторично поцеловала статую в ледяной лоб. Анри поблагодарил, взяв меня за руку и прижав ее к своему сердцу.

Ах, как он любит, матушка, когда любит! Наверно, суждено, что он не может меня полюбить!

Через несколько минут мы были в доме, где я и кончаю писать вам эти строки, дорогая моя матушка. Анри заранее снял его.

После того как я переступила порог этого дома, я ни разу не покидала его.

Я одинока, как никогда, потому что у Анри в Париже дел стократ больше, чем где бы то ни было. Я вижу его даже не при каждой трапезе. Мне запрещено выходить. Приближаться к окнам я должна с осторожностью.

Ах, матушка, если бы он был ревнив, я была бы счастлива подчиняться ему, укрываться, прятаться, сохранять себя для него одного! Но я помню, как он сказал в Мадриде: «Это не ради меня, а ради вас».

Да, матушка, это не ради него. Ревнуют только тогда, когда любят.

Я одинока. Сквозь щелку закрытых оконных занавесок я вижу суетящуюся шумливую толпу. Все эти люди свободны. Вижу дома на другой стороне улицы.

Каждый этаж занимает семья. Я вижу молодых женщин и смеющихся детей. Они счастливы. А еще я вижу окна Пале-Рояля; часто по вечерам они бывают освещены: это регент устраивает празднество. Подъезжают придворные дамы в каретах, у дверец которых гарцуют красивые кавалеры. До меня долетает бальная музыка. Иногда я всю ночь не могу уснуть. Но если бы только он проявил ко мне нежность, если бы сказал хоть одно ласковое слово, я, матушка, обо всем бы забыла и была бы счастлива.

Вы можете счесть, что я жалуюсь. Только не подумайте, матушка, будто мне чего-то недостает. Анри безмерно добр и предупредителен со мной. А можно ли вменить ему в вину, что он уже давно со мною холоден?

И вот, матушка, какая мысль мне иногда приходит. Зная рыцарственную деликатность его сердца, я думаю, что по происхождению я выше его, и по богатству, наверное, тоже. Это отдаляет его от меня. Он боится меня полюбить.

О, если бы я была уверена в этом, с какой радостью я отказалась бы от своего богатства и растоптала свое происхождение! Что значат преимущества высокого рождения в сравнении с сердечным блаженством?

Матушка, неужели, если бы вы были бедны, я меньше любила бы вас?

Вот уже два дня, как к Анри приходит горбун. Но я еще не рассказывала вам про этого таинственного гнома, единственное живое существо, которое вхоже в наше уединение. Горбун в любое время заходит к нам, то есть к Анри, в комнату на втором этаже. Все видят, как он входит и выходит. Соседи по улице воспринимают его чуть ли не как домового. Никто никогда не видел Анри и его вместе, но они неразлучны! Таково мнение кумушек с Певческой улицы.

И впрямь, никого еще не связывали столь странные и таинственные узы. Мы, я имею в виду Франсуазу, Жана Мари и себя, ни разу не видели одновременно этих неразлучных друзей. Они целыми днями сидят взаперти в комнате наверху, потом один из них выходит, а второй остается охранять уж не знаю какое неведомое сокровище. Мы здесь живем добрых две недели, но, невзирая на обещания Анри, мне известно ничуть не больше, чем в день приезда.

И вот что я хочу вам рассказать: как-то вечером горбун посетил Анри и остался. Всю ночь они провели, запершись, вместе. Наутро Анри был печальней, чем обычно. За завтраком разговор свернул на вельмож и высокопоставленных дам. Анри с нескрываемой горечью заметил: