Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— С радостью! — ответил нормандец и вдруг разрыдался.

— Если же, напротив, — продолжал гасконец, — господин де Лагардер не придет, тогда нам должно быть возвращено наше честное имя. В таком случае, ваша светлость, я надеюсь, вы позволите двум добрым малым и далее рисковать жизнью ради вашей светлости.

— Согласен, — решил Гонзаго, — Вы поедете с нами, а там будет видно.

Двое удальцов поспешно и с чувством облобызали ему Руку.

— Да свершится воля Господня! — проговорили они в один голос и гордо выпрямились, словно два праведника.

Но теперь внимание Гонзаго было поглощено уже не ими: он с сожалением разглядывал жалкие физиономии своих верных соратников.

— Я приказывал вызвать сюда Шаверни, — проговорил он поворачиваясь к Перолю.

Тот мгновенно удалился.

— Ну, господа, — продолжал принц, — что с вами стряслось? Да простит меня Господь, но все вы бледны и немы, словно привидения.

— Дело в том, — пробормотал Плюмаж, — что им не слишком-то весело.

— Вы боитесь? — настаивал Гонзаго.

Благородные господа вздрогнули, а Навайль проговорил:

— Поосторожнее, ваша светлость!

— А ежели не боитесь, — продолжал принц, — так почему же вам так не хочется идти со мною?

Ответом принцу было молчание, и он воскликнул:

— Это вам следует быть поосторожнее, друзья мои! Вспомните-ка, что я говорил вам вчера в зале моего дома: беспрекословное повиновение. Я — голова, а вы — руки. Так мы условились.

— Никто и не думает нарушать нашу договоренность, — заговорил Таранн, — однако…

— Никаких «однако»! Этого я не потерплю! Лучше поразмыслите хорошенько над тем, что я вам уже говорил и скажу сейчас. Вчера вы еще могли отойти от меня, сегодня уже нет — вы знаете мою тайну. Кто сегодня не со мной, тот против меня. Если этим вечером кто-нибудь из вас не явится на ужин…

— Что вы, — возразил Навайль, — будут все.

— Тем лучше, мы уже близки к цели. Вы полагаете, что сейчас я не так твердо стою на ногах, как раньше, но вы ошибаетесь. Со вчерашнего дня мое состояние удвоилось, ваша доля — тоже, вы, сами того не ведая, стали богаты, как герцоги и пэры. Но я хочу, чтобы мое торжество было полным, и для этого нужно…

— Таким оно и будет, ваша светлость, — заверил Монто-бер, одна из этих проклятых душ.

— И я хочу, чтобы на празднике было весело! — добавил принц.

— Будет, черт возьми, да еще как!

— А меня, — вставил Ориоль, похолодевшей до мозга костей, — уж так и распирает от веселья. Ну и посмеемся же мы!

— Посмеемся! Непременно! — поддержали его остальные, разыгрывая храбрецов.

В этот миг появился Пероль вместе с Шаверни.

— Ни слова о том, что только что произошло, господа, — предупредил Гонзаго.

— Шаверни! Шаверни! — послышались со всех сторон веселые, дружелюбные возгласы. — Скорее же! Тебя ждут!

При звуке этого имени горбун, который давно уже сидел неподвижно в своей конуре, казалось, ожил. Он высунул голову в оконце и осмотрелся. Плюмаж и Галунье заметили его одновременно.

— Смотри-ка ты! — удивился гасконец.

— Видать, у него тут тоже свои дела, — заметил нормандец.

— А вот и я! — проговорил вошедший Шаверни.

— Откуда ты? — поинтересовался Навайль.

— Да я был тут неподалеку, за церковью. Ну что, кузен? Значит, вам нужны две одалиски сразу?

Гонзаго побледнел. Видневшееся в оконце лицо— горбуна прояснилось и тут же исчезло. Он стоял за дверью и изо всех сил пытался унять бешено застучавшее сердце. Последняя фраза Шаверни озарила его мысли, словно лучом света.

— Сумасброд! Неисправимый сумасброд! — уже почти весело воскликнул Гонзаго.

Бледность на его лице сменилась улыбкой.

— Господи, — ответил Шаверни, — да я ничего особо нескромного не сделал. Просто перебрался через стену и прогулялся по садам Армиды. И там оказалось две Армиды, но ни одного Ринальдо135.