Возвращение в Эдем - Розалин Майлз (1984)

Вдруг на дальнем берегу его внимание привлекло какое-то красное пятно, выделяющееся на фоне коричневой глины. Изменив курс, чтобы подойти поближе, он услышал впереди тяжелый всплеск и заметил, как в воду скользнул большой крокодил, у которого явно проснулся интерес к тому же самому предмету. Подплыв ближе, Дейв разглядел небольшой холмик, покрытый грязным илом реки с ярко-алыми потеками, а поблизости, к своему ужасу, виднелось нечто, похожее на человеческую руку. К этому же месту и примерно с такой же скоростью приближался и крокодил. Удвоив усилия, старик первым добрался до неподвижного тела. Это была женщина, в которой с трудом можно было распознать человеческое существо. Она лежала лицом вниз на мелководье, откинув в сторону руку со скрюченными пальцами, впившимися в ил в том месте, где она выбиралась из воды, прежде чем потерять сознание.

Дейв в отчаянии принялся вытаскивать ее из ила, который уже начал засасывать ее тело, напрягая свои жилистые мышцы, и наконец освободил ее из вязкого плена.

– А ты сегодня обойдешься без завтрака! – заорал он крокодилу, который уже выбрался на узкую полоску берега и, переваливаясь, заковылял к ним. Задыхаясь, старик с трудом перевалил женщину через борт и, прыгнув следом в лодку, оттолкнулся шестом от берега.

– Не волнуйся, девочка, – обратился он к неподвижной фигуре. – Старый Дейв знает что делает. С тобой все будет в порядке.

– Ну, поехали! – Дейв балагурил всю дорогу до своей хижины, притаившейся в самом сердце этого всеми забытого края, хотя и не мог сказать со всей определенностью, жива его находка или нет. Только после того как он с трудом затащил ее внутрь и осторожно срезал обрывки одежды, все еще висевшей лохмотьями вокруг ее тела, он начал лелеять слабую надежду, что она не мертва. По мере того как разгорался день и восходящее солнце согревало его хижину, тело женщины утратило свой мертвенный холод, и он нащупал у нее на запястье едва уловимый пульс. Дейв удовлетворенно сдвинул на затылок потрепанную шляпу. Она жива. Вот и хорошо.

Выпрямившись, он взял с полки фонарь «летучая мышь», зажег его и подвесил на потолочной балке прямо над кроватью, на которой лежала женщина. При его золотистом свете он отыскал старую жестянку, открыл ее и выудил оттуда кетгут и большущую иглу. Несколько мгновений он молча всматривался в женщину, и в его проницательных голубых глазах светилась жалость. Затем он принялся за дело. Лучше закончить его прямо сейчас, пока она пребывает без сознания. Наклонившись, он бережно и с величайшей осторожностью стал сшивать вместе ошметки порванной и изуродованной кожи.

– А-а-а! – Она вздрогнула, застонала и вскинула руку, чтобы схватить его за плечо. Дейв, не обращая на это внимания, продолжал заниматься своим делом.

– Держись, девочка, держись, – шептал он. – Осталось немного. Старина Дейв все сделает как надо, не волнуйся.

Наконец дело было сделано. Усевшись, он потер уставшие глаза. Затем поднялся, сунул руку в кувшин подле кровати и щедро смазал ее раны густой желтой мазью. Задолго до того как он закончил, она вновь провалилась в беспамятство. Позволив мази высохнуть, он осторожно укрыл ее, по-матерински подоткнув одеяло, и еще долго сидел рядом, пока и его не сморил сон.

Стефани так никогда и не узнала, сколько времени провела на грани между жизнью и смертью, то выныривая из беспамятства, то вновь проваливаясь в него в тумане боли. Далеко не сразу она сообразила, что чья-то жилистая рука осторожно поддерживает ей голову, поднося ко рту питье, а потом разглядела и исполненное доброты лицо, которое время от времени появлялось перед ее взором, и ощутила рядом с собой чье-то надежное присутствие, не покидавшее ее ни днем, ни ночью. Когда глаза ее привыкли к полумраку, она разглядела захламленную жалкую обитель, крышу, низко нависающую над головой, и старика, сидевшего рядом с нею, в глазах которого светилось сострадание.