Он приблизился к ней, но она не пригласила его присесть. Эсташ опасался этой встречи, возможно, последней. Теща всегда вызывала у него дурное расположение духа и даже некоторый страх. Он обращался к ней только скрепя сердце, взвешивая каждое слово настолько, что его манера говорить от этого делалась неловкой. В конце концов он произносил всякие банальности, результатом чего был раздраженный или сочувствующий взгляд. Но сейчас все это должно закончиться. Он будет жить, наслаждаться своим счастьем; ему больше не надо будет скрываться, будто преступнику. В сущности, появление Мартины на улице де Рон помогло ему решиться на то, для чего он уже несколько месяцев набирался смелости. Единственно, чего Эсташ по-настоящему опасался, – что Агнес из мести или женской обиды восстановит против него сына, обожаемого маленького Этьена. Вот уж нет! Эсташ чувствовал себя полным решимости отстаивать свои отцовские права. Боже милосердный, огромная нежность Адель и ее безграничная любовь стали воплощением всех его мечтаний. А прихотей Агнес Эсташ всегда опасался даже больше, чем характера Беатрис. Его супруга всегда была так непреклонна, что у него нередко озноб пробегал по спине. Она никогда не повышала на него голос, никогда не топала ногами в гневе. Некоторое время спустя Эсташ понял, что перед ним настоящая гранитная глыба, которую ничто не может смягчить или взволновать. Разве не поэтому он теперь был готов со всем пылом защищаться от нее!

– Матушка… Я не сомневаюсь, что Мартина рассказала вам о нашей… вчерашней встрече. Давайте сегодня пощадим свои нервы и обойдемся без упреков и криков…

– Вы что, считаете меня нервной дамочкой? – ледяным тоном прервала его баронесса. – Что же, обсудим… продолжение. Насколько я поняла, адюльтер, в котором вы находите такое удовольствие, не является ни случайным, ни временным.

– Именно. Тем не менее у меня нет никакого намерения начинать процедуру расторжения брака и…

Беатрис де Вигонрен выпрямилась перед ним, подобно разъяренной фурии, и прошептала:

– Раньше надо было думать, сударь! И что побудило вас на такое, позвольте спросить? Вы взяли в жены восхитительную женщину, которая никогда вас не обманывала, которая подарила вам сына и может дать вам и других детей. А вместо благодарности вы валяетесь в постели какой-то шлюхи, которую вы к тому же еще и поселили у всех на виду. И ради нее вы отвергаете святые супружеские узы?! Хороши же вы, нечего сказать! Но оставим это вместе с бесконечным потоком упреков, которые я могла бы обрушить на вашу голову. Перейдем к… главному.

– Деньги! – прошептал Эсташ.

– А что другое? – переспросила баронесса недобрым и шутливым тоном. – Вы же не льстите себя надеждой, будто за вас вышли из-за вашей прекрасной внешности или мужских доблестей и блестящего ума? Или, может быть, из-за вашей благородной крови?

– Черт побери, мадам, я и не знал, что вы можете быть настолько злой! Властной, без сомнения, но не настолько коварной, – заметил Эсташ, снова успокоившийся после этого залпа ненависти. – Я не собираюсь оправдываться, так что оставьте свои упреки при себе. Перейдем сразу к тому, что я, по вашему мнению, лучше всего знаю: к торговле. Поговорим как два почтенных негоцианта, у которых мало времени. Во сколько вы оцениваете свою дочь?

Беатрис оскорбленно сжала губы:

– Ежегодная рента, на которую я рассчитываю получить ваше… великодушное предложение, будет достойной компенсацией за то, что моя дочь больше не сможет выйти замуж. Неизменная сумма, составляющая наследство Этьена. Все это оформляется у нотариуса.

В первый раз за все время на губах Эсташа появилась тонкая улыбка. Беатрис сочла, что теперь он выглядит не таким простаком.