Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс (1928)

У напарников и в самом деле вряд ли хватило бы сил вести беседу, и Анджела, не мешкая, нашла предлог оставить их наслаждаться холостяцким tête-а-tête, заявив, что нужно «укрыть как следует ребеночка». Лишь когда его взгляд упал на дно второй пинты, Лейланд спросил:

– Ну и что дальше? Я буду проклинать себя до гроба, что не прихватил весла из каноэ.

– Ладно, забыли. Да и как, черт подери, нам было догадаться, что он знает о слежке, знает, что мы обогнали его на каноэ? Уму непостижимо. Если бы у него была хоть капля здравого смысла, то, увидев, что мы у него на хвосте, и не желая угодить в наши объятия, он должен был оставить лодку у моста и драпануть в Оксфорд по дороге. Может, он успел на последний автобус, а значит, добрался до города не так поздно. Если, конечно, у вас есть еще силы, можно доехать на машине до Оксфорда и попытаться что-то выяснить у пассажиров автобуса. Я почти не допускаю, чтобы у него хватило наглости плыть по реке.

Где-то в коридоре открылась дверь, и с минуту они слышали возбужденные голоса толпившихся у стойки любителей отдыха на природе, а с кухни неизбежный фон радио. Потом дверь опять закрылась, и в коридоре раздались неуверенные шаги, как будто человек не знал точно, куда идти. Они услышали, как Анджела спросила: «Вы кого-то ищете?», и незнакомый голос ответил:

– Я бы хотел видеть инспектора Лейланда. Право, мне очень неловко беспокоить его в столь поздний час, но, полагаю, это важно. Меня зовут Феррис – вы не могли бы ему передать? – Эдвард Феррис.

Едва ли носителя такого имени кто-нибудь заставил бы томиться в ожидании. Анджела заглянула в комнату, приподняла брови и открыла дверь вновь прибывшему. Две пары все еще прищуренных после изматывающего ночного марша глаз обратились к стоявшему на пороге незнакомцу, в котором невозможно было не узнать человека в плоскодонке.

Глава 22

Еще одна история

Мистер Эдвард Феррис, при всей своей внушительной фигуре, по повадкам, манере говорить чем-то напоминал того легендарного человека, о котором было сказано, что он «потомок длинной вереницы старых дев»[29]. Голос его вибрировал продуманными модуляциями, произношение было скрупулезно точным, он без видимых потуг выстраивал мысли по пунктам а), b), с) и с вызывающей раздражение тщательностью стряхивал пепел с брюк. Словом, недолго было догадаться, что миссис Кулмен искала и нашла дамского угод… пардон, компаньона.

– По-видимому, мое имя вам известно, – начал Феррис, – поскольку я имею некие основания полагать, что ваше присутствие здесь связано с недавними событиями в семействе Бертелов. Их двоюродная бабка, миссис Кулмен, была очень добра ко мне. Фактически я являлся ее приемным сыном. Мне выпало почетное, но и печальное право стать последним, кого она видела на этом свете. Да, спасибо, содовой. Сразу, пожалуйста.

Вероятно, я должен объяснить, что не был лично знаком с кузенами Бертелами, не считая поры их самого раннего детства. Частично, поскольку они крайне редко навещали свою двоюродную бабушку, частично же, поскольку мне казалось, они должны были считать, что я вроде как втерся в их семью. Мне, однако, была известна их репутация, и оставалось лишь сожалеть о том, что в самом конце жизни миссис Кулмен снова начала проявлять к ним живейший интерес. Но я не имел права вмешиваться. Когда она стала расспрашивать меня о своих внучатых племянниках, я, не испытывая желания вдаваться в подробности, ответил, что, к сожалению, они в плохих отношениях. Это, конечно же, было известно всем и каждому.