Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс (1928)

Миссис Кулмен обладала, можно сказать, командирскими наклонностями. Она любила распоряжаться чужими жизнями и тотчас решила, что повод для данного нарекания в адрес семейства необходимо устранить. Под ее диктовку, поскольку зрение у нее было в значительной степени ослаблено, я примерно месяц назад написал ее племяннику Дереку письмо, в котором содержался настойчивый призыв примириться с двоюродным братом. Вскоре пришел ответ, составленный в выражениях, продиктованных – я не в силах выразиться иначе – недостаточно искренней привязанностью. Они с Найджелом, писал Дерек, решили похоронить прошлое; они часто общаются, и как раз сейчас, когда он пишет эти строки, его ждут сборы, поскольку они с кузеном отправляются по реке на каноэ. Путешествие, по его словам, было рекомендовано ему в медицинских целях, но он не сомневается, что оно доставит ему еще и удовольствие в компании с дружищем Найджелом.

Боюсь, моя реакция на это письмо была окрашена определенным недоверием. Миссис Кулмен, которой была свойственна возбудимость людей, имеющих несчастье страдать от сердечных недомоганий, неправильно меня поняла, спросив, неужели я думаю, что Дерек солгал. Неужели я рекомендую ей потребовать у Дерека предъявить билет на шлюз? Должен признаться, я был несколько смущен. Я напомнил миссис Кулмен, что в билете не уточняется, сколько человек находилось в лодке. «Что ж, прекрасно, – ответила она (я не могу ручаться за точность ее выражений), – вы отправитесь туда и убедитесь сами. На несколько дней возьмете в Оксфорде плоскодонку и поплывете им навстречу. Если не встретите их или обнаружите, что они не вместе, по возвращении доложите мне». Сначала я решил, что миссис Кулмен шутит, но позже убедился в том, что она говорила вполне серьезно. По правде сказать, я думаю, она сама сомневалась в правдивости племянника и желала в ней удостовериться, однако скрывала беспокойство за уверениями, что делает это, только чтобы посрамить мою недоверчивость. Надеюсь, я ясно выражаюсь.

Перед отъездом я понял, что эта злополучная история произвела на нее сильное впечатление. Она сказала мне, что имеет намерение составить новое завещание, отписывающее основную часть ее состояния старшему племяннику. Тем самым она намекнула на то, о чем я догадывался, но не знал наверняка, а именно, что до сих пор ее основным наследником являлся я. Вам легко будет понять, что из Уоллингфорда я выехал в расстроенных чувствах. Более того, я отдавал себе отчет в том, что моя миссия во всех отношениях крайне затруднительна и смешна. Если вследствие каких-либо непредвиденных обстоятельств Бертелы узнают, что я тоже плыву по реке, какая тень падет на мое имя! Я решился принять все меры предосторожности. Лодку нанял, назвавшись Люком Уоллесом, и, дабы избежать кривотолков, взял все необходимое с собой, решив, что не буду останавливаться в гостиницах, пока не окажусь на безопасном расстоянии от братьев. У меня, однако, имелись веские причины опасаться, что предпринятых мной мер недостаточно и что по меньшей мере одного из кузенов мое вмешательство приведет в крайнее раздражение.

Если не считать этих огорчений, путешествие мое было весьма приятным. Я люблю простую жизнь, уединение на лоне природы. Я проплыл мимо каноэ Бертелов у Шипкотского шлюза, чуть южнее, если быть точным. Судя по всему, это было всего за несколько часов до прискорбного исчезновения Дерека.

– Простите, мистер Феррис, – вставил Лейланд, – вы сами понимаете, что ваши показания могут иметь немалую важность. Вы видели на реке еще кого-нибудь – до шлюза или после? Нет нужды объяснять вам, имеются определенные подозрения, что тут дело нечисто.

– Дайте подумать… Я проплыл мимо лагеря бойскаутов… После этого, по-моему, больше никого не видел. Первым был смотритель шлюза. Затем я сразу увидел обоих Бертелов, а потом, кажется, больше никого, до самого Миллингтонского моста.

– До которого, полагаю, вы дошли где-то за полчаса?