Голова постепенно прояснилась. Странная боль стихла. Но она осознала, что все еще ощущает какой-то запах, смешанный с удушливой вонью. И жужжание по-прежнему не унималось. Но теперь звук был иным. До того он казался слабой, скребущей сердце музыкой, теперь же превратился в гул насекомых. Гудение десятков крошечных крыльев.

Неловко поднявшись на ноги и раздвинув тростник, Мейкпис направилась дальше. Дорога шла под горку. С каждым шагом почва становилась все более мягкой и вязкой. Очевидно, она не единственная проходила здесь. Повсюду сломанные стебли тростника, вмятины в грязи… А чуть дальше – что-то распростертое в заросшей канаве. Что-то темное. Что-то размером примерно с человека.

Мейкпис ощутила, как переворачивается желудок. Она ошибалась. Во всем. Если это тело, значит, призрак вовсе не мать. Возможно, Мейкпис только что нашла жертву убийства. И вполне вероятно, убийца прямо сейчас наблюдает за ней. Или это просто путник, сраженный свирепым призраком и нуждающийся в помощи. Нет, она не могла бежать, хотя каждый нерв в ее теле требовал убраться поскорее. Девочка подошла ближе, слыша, как чавкает под ногами грязь. Существо было темно-коричневым и большим, оно вздымалось горой, и его облепили тучи блестящих черно-зеленых мух.

Человек в меховой куртке?

Нет.

Теперь Мейкпис лучше разглядела непонятную фигуру. Наконец-то она поняла, что это такое. И на пару секунд почувствовала облегчение. Но тут же ее захлестнула тяжелая волна грусти, подавив страх и отвращение. Даже смрад. Гибким движением девочка присела рядом с лежавшим, прикрыла рот носовым платочком и очень нежно провела рукой по темной, мокрой фигуре.

Ни признака жизни. Грязь вокруг была изрыта – очевидно, результат слабых попыток выбраться из канавы. А на трупе краснели кровоточащие ссадины с пожелтевшими краями, похоже оставленные цепями и кандалами. Девочка с трудом могла смотреть на разорванную пасть – разверстую рану и ручеек засохшей крови. Она знала: у нее все еще есть душа. И душу жег огонь.

Мейкпис добралась до заднего двора «Ангела», с ног до головы перепачканная болотной жижей и исцарапанная колючим шиповником. Но ей было наплевать. На глаза попалась маленькая деревянная табуретка – вполне подходящее оружие. Мейкпис схватила ее, слишком обозленная, чтобы почувствовать тяжесть.

Странствующие актеры о чем-то яростно шептались в углу, не обращая внимания на Мейкпис. Они не замечали ее, пока она не замахнулась табуретом. Удар пришелся в лицо тому, что повыше.

– Эй! Спятившая маленькая дрянь! – завопил он, изумленно уставившись на девочку и зажимая окровавленный рот.

Мейкпис, не отвечая, ударила снова. На этот раз в грудь.

– Ты рехнулась? Убирайся!

Тот, что пониже, попытался отнять у Мейкпис табурет, но она с силой лягнула его в живот.

– Вы оставили его умирать! – вопила она. – Избивали, мучили, таскали на цепи, пока не разорвали пасть! А когда он больше не мог выносить ваших пыток, сбросили в канаву!

– Что на тебя нашло? – Рядом оказалась хозяйка, она обняла Мейкпис сильной рукой, пытаясь удержать.

– О чем ты?

– Медведь! – рявкнула Мейкпис. – Медведь.

Мистрис Белл озадаченно воззрилась на актеров:

– О господи! Значит, ваш танцующий медведь сдох?

– Да, и теперь я не знаю, как заработать на хлеб, – отрезал коротышка. – Это место проклято! Ничего, кроме несчастий! Невидимые дьяволы, спятившие девчонки…

Высокий плюнул кровью в ладонь.

– Эта маленькая шлюшка выбила мне зуб! – воскликнул он, не веря глазам, и окинул Мейкпис убийственным взглядом.

– Вы даже не дождались, пока он умрет, прежде чем вырвать из губы кольцо! – продолжала орать Мейкпис. В голове звенело. В любую секунду мужчины могли наброситься на нее, но ей было все равно. – Неудивительно, что он вернулся! Неудивительно, что разъярен и буйствует! Надеюсь, вы не сможете сбежать! Надеюсь, он вас прикончит!