На пятьдесят оттенков темнее - Джеймс Э. (2017)

– Так ты умеешь пользоваться микроволновкой? – ласково дразню его я.

– Если еда упакована, я обычно с ней справляюсь. У меня проблемы с настоящими продуктами.

Мне не верится, что это тот же самый человек, который полчаса назад стоял передо мной на коленях. Сейчас он такой, как обычно, – энергичный и деловой. Он ставит на стойку тарелки, кладет столовые приборы и салфетки.

– Очень поздно, – бурчу я.

– Не ходи завтра на работу.

– Мне надо там быть. Завтра мой босс отправляется в Нью-Йорк.

Кристиан хмурится.

– Ты хочешь поехать туда в эти выходные?

– Я смотрела прогноз погоды; похоже, там будут дожди, – говорю я, качая головой.

– А что ты хочешь делать?

Микроволновка писком извещает, что наш ужин разогрет.

– Сейчас я просто хочу прожить спокойно завтрашний день. Вся эта суета… утомительна.

Кристиан игнорирует мое недовольство.

Он ставит белый контейнер между нашими тарелками и садится рядом со мной. Сейчас он о чем-то глубоко задумался. Я раскладываю макароны по тарелкам. У меня текут слюнки от их аппетитного аромата. Я проголодалась.

– Прости, что так получилось с Лейлой, – бормочет он.

– Почему ты извиняешься? – М-м, на вкус макароны тоже замечательные. Мой желудок благодарно урчит.

– Представляю, какой это был для тебя шок, когда ты увидела ее в своей квартире. А ведь Тейлор проверял ее перед этим. Он очень огорчен.

– Я не виню Тейлора.

– Я тоже. Он искал тебя весь вечер.

– Правда? Почему?

– Я не знал, где ты. Ведь ты оставила сумочку и телефон в машине. Я не мог тебя отыскать. Где ты была? – спрашивает он. Его голос звучит ласково, но в словах слышится некий зловещий подтекст.

– Мы с Итаном пошли в бар на другой стороне улицы. Оттуда я наблюдала за происходящим.

– Понятно. – Атмосфера между нами чуть переменилась. Веселье пропало.

«Ну что ж… в эту игру могут играть двое. Теперь получай ответный удар, Грей».

– Так что же ты делал с Лейлой в квартире? – спрашиваю я как можно небрежнее. Я хочу удовлетворить жгучее любопытство, но заранее боюсь ответа.

Я гляжу на него, а он застывает с вилкой в руке. Нет, это не к добру…

– Ты действительно хочешь это знать?

В моем животе скручивается тугой ком; аппетита как не бывало.

– Да, – шепчу я. «Правда? В самом деле?» Мое подсознание швыряет на пол пустую бутылку джина и садится в кресле, с ужасом глядя на меня.

Кристиан колеблется. Его губы сжаты в тонкую линию.

– Мы говорили, и я искупал ее. – Его голос звучит хрипло; я ничего не спрашиваю, и он быстро продолжает: – И я одел ее в твою одежду. Надеюсь, ты не возражаешь. Но она была такая грязная.

Черт побери… Он мыл ее?

Этого еще не хватало. Я взвинчиваю себя, глядя на несъеденные макароны. Теперь меня тошнит от их вида.

«Постарайся отнестись к этому разумно», – убеждает меня подсознание. Трезвая, интеллектуальная часть моего мозга знает, что он сделал это просто потому, что она была грязная. Но разумно отнестись к этому трудно. Мое хрупкое, ревнивое «я» не в силах это перенести.

Внезапно мне хочется плакать – не лить, как порядочная леди, слезы, которые красиво текут по щекам, а выть на луну. Я тяжело вздыхаю, чтобы подавить в себе это желание, но в моей глотке сейчас сухо и неприятно от непролитых слез и рыданий.

– Это было все, что я мог сделать, Ана, – мягко говорит он.

– Ты все-таки испытываешь к ней что-то?

– Нет! – говорит он в ужасе и закрывает глаза; на его лице я вижу страдание. Я отворачиваюсь, снова гляжу на тошнотворную еду. На него я смотреть не могу.

– Тяжело видеть ее такую – сломленную, не похожую на себя. Я забочусь о ней, как один человек о другом. – Он дергает плечами, словно сбрасывая неприятные воспоминания.

Господи, он ждет от меня сочувствия?

– Ана, посмотри на меня.