На пятьдесят оттенков темнее - Джеймс Э. (2017)

– Джек, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – шепчу я и чувствую, как в моем теле бушует адреналин.

Он подошел еще ближе. Я выжидаю, чтобы сделать свой ход. Рэй может мной гордиться. Он научил меня приемам самообороны. Если Джек дотронется до меня – если даже подойдет слишком близко, – я его положу. Я учащенно дышу. Только бы не потерять сознание, не потерять сознание…

– Погляди на себя. – Он смотрит жадными глазами. – Ты такая сексуальная. Ты в самом деле меня провоцируешь. Признайся сама себе, ты ведь хочешь этого. Я знаю.

Черт побери… Этот парень живет иллюзиями. Мой страх нарастает до высшей отметки, грозя меня раздавить.

– Нет, Джек, я никогда тебя не провоцировала.

– Нет, провоцировала, блудливая сука. Я умею читать посылы.

Подняв руку, он нежно гладит мое лицо полусогнутыми пальцами, спускается к подбородку. Проводит указательным пальцем по горлу, а я перебарываю рвотный рефлекс. Добирается до ямки на моем горле, где на черной рубашке расстегнута верхняя пуговка, и прижимает ладонь к моей груди.

– Ты хочешь меня. Признайся, Ана.

Я неотрывно и твердо гляжу ему в глаза, сосредоточиваюсь на том, что мне предстоит сделать – преодолевая отвращение и ужас, – и ласково накрываю его руку своей. Он победно улыбается. Я хватаю его мизинец, резко выкручиваю и тяну вниз, к бедру Джека.

– А-а-а! – кричит Джек от боли и удивления и теряет равновесие.

В это время я быстро и резко бью его коленом в пах. Контакт с целью получился полный. Я стремительно ныряю влево, а его колени подгибаются, и он со стоном падает на пол кухни, держась за причинное место.

– Посмей только тронуть меня, – рычу я ему. – Твои документы и брошюры упакованы и лежат на моем столе. Я ухожу домой. Счастливого пути. И впредь сам готовь свой проклятый кофе.

– Сука драная! – то ли орет, то ли стонет он, но я уже выскакиваю за дверь.

Я бросаюсь к столу, хватаю свою сумку и мчусь в приемную, не обращая внимания на стоны и проклятья ублюдка, который все еще валяется на кухонном полу. Я выскакиваю из здания и на минуту останавливаюсь, когда мне в лицо ударяет холодный воздух. Я дышу полной грудью и прихожу в себя. Но ведь я весь день ничего не ела, и, когда утихает непрошеный прилив адреналина, подо мной подкашиваются ноги, и я падаю на асфальт.

Я отрешенно наблюдаю, как передо мной, словно в замедленной киносъемке, разворачивается действие: Кристиан и Тейлор, в темных костюмах и белых рубашках, выскакивают из автомобиля и бегут ко мне. Кристиан встает возле меня на колени, и на каком-то бессознательном уровне я думаю: «Он здесь. Моя любовь здесь».

– Ана! Ана! Что случилось?

Он приподнимает меня, растирает ладонями мои руки, проверяет, нет ли травм. Обхватив руками мою голову, он изучает меня своими испуганными, большими, серыми глазами. Я безвольно прислоняюсь к нему, чувствуя облегчение и усталость. О, руки Кристиана! В целом мире для меня нет ничего лучше, чем они.

– Ана. – Он осторожно трясет меня. – Что случилось? Ты заболела?

Я качаю головой и понимаю, что пора заговорить.

– Джек, – шепчу я и скорее чувствую, чем вижу, как Кристиан делает знак Тейлору, и тот сразу скрывается в здании.

– Дьявол! – Кристиан обнимает меня. – Что этот слизняк с тобой сделал?

И вдруг откуда-то, вероятно, из сферы безумия в моем горле рождаются пузырьки смеха. Я вспоминаю, какой шок пережил Джек, когда я схватила его за палец.

– Что я с ним сделала! – Я хохочу и не могу остановиться.

– Ана! – Кристиан трясет меня опять, и мой приступ смеха затихает. – Он прикоснулся к тебе?

– Только один раз.

Ярость проносится по телу Кристиана, его мышцы напрягаются. Он встает стремительно и мощно, держа меня на руках. Он в бешенстве. Нет!..

– Где этот мудак?

Из здания доносятся сдавленные крики. Кристиан ставит меня на ноги.

– Ты можешь стоять?

Я киваю.