Зачем нужны университеты? - Стефан Коллини (2016)

Все больше поощряется только одна манера правильного поведения: стало считаться не просто приемлемым или в некоторых случаях желательным, но и самоочевидным то, что мы должны показать, как любая финансируемая обществом деятельность «служит интересам экономики». Однако в таком требовании нет ничего самоочевидного, как раз наоборот. Как я уже указывал, в нем упускается вопрос о том, чему служит сама экономика. А если ответ, не такой уж самоочевидный, состоит в том, что экономика дает средства, позволяющие нам делать вещи, которые мы считаем по-настоящему важными, тогда, конечно, нам нужно начать с осмысления того, что на самом деле важно, а потом подстраивать под это экономическую деятельность. Большая часть современного дискурса подрывает саму себя, доказывая, что выполнение деятельности А оправдывается, только если показано, что она помогает заработать больше денег, хотя при этом признается, что цель этих больших денег – дать нам возможность продолжить делать такие вещи, как сама эта деятельность А. Конечно, фундаментальное затруднение скрывается в догматической позиции «благосостояния» как блага, но данная тема выходит за пределы этой книги. Однако если экономическая деятельность, по сути, является средством для чего-то другого, способом получения ресурсов, благодаря которым можно делать вещи, более интересные и значимые для людей, чем сама эта экономическая деятельность, тогда мы должны сказать не то, что расширение границ человеческого познания ценно, поскольку оно обеспечивает средствами для достижения благосостояния, а то, что одна из причин ценности благосостояния заключается именно в том, что оно дает возможность расширить границы познания. В противном случае мы можем прийти к положению, давным-давно спародированному Кейнсом, который сказал, что мы «можем выключить солнце и звезды, поскольку они не платят дивиденды».[35]

Часть вторая

Пролог: поводы для защиты

Университеты нуждаются в адвокатах. Как мы поняли, в их характере, функции и ценности нет ничего самоочевидного. Чем больше от них ждут и чем больше государственных средств направляется на их поддержку, тем, естественно, больше они подчиняются контролю разного уровня. В Британии их деятельность стала предметом беспрецедентного внимания со стороны медиа, а также беспримерного в историческом плане политического регулирования. И именно поэтому, как поняли в последние годы на своем горьком опыте работники университетов, возникает потребность в защитниках. Масштаб невежества, непонимания и враждебности, отметивших собой столь многие публичные и политические комментарии касательно университета, представляется вопиющим, требующим исправлений и опровержения. Однако не совсем ясно, кто должен взять на себя эту задачу и какими средствами ее решать. Академические сотрудники тянут воз неимоверно возросшей преподавательской нагрузки, постоянно множащихся административных функций и подвязанного под оценки обязательства опубликовать еще больше статей. Да и в любом случае многие из них не имеют ни склонности, ни достаточной подготовки, чтобы писать полемические статьи или высказываться в общенациональных средствах информации, что, видимо, требуется. В результате сегодня сотрудников академии упрекают еще и в следующем: если университеты понесли ущерб от неправильных или неподходящих политических программ, то академикам, говорят нам, некого винить, кроме самих себя. Защиту своей деятельности они спустили на тормозах. И если они не желают высказываться, критиковать такие программы, пытаться привлечь на свою сторону общество, которое бы поддержало более просвещенные подходы, значит, заявляют обвинители, им надо смириться с последствиями своей робости, безразличия и замкнутости.