Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа (2005)

— Завидую тебе, — сказал Мити Матаи. — Я там не был, так как мой отец, который в то время был великим навигатором Бора-Бора, получил приказ отправиться на юг, к архипелагу островов Тубаи, чей король приходился вторым дядей Памау. — Он нарочно сделал паузу, так как заметил, что сидящие вокруг него моряки с жадностью ловят каждое его слово. — Я помню, — продолжил он, — что пора для такой поездки была неподходящей и отец посчитал путешествие опасным. В это время года ветры дуют всегда в противоположном направлении. Но, как известно, смерть, невзирая на ветры, не ждет, и мы вышли в море, как нам было приказано.

— Правитель умер, так и не успев провозгласить преемником своего сына. — Человек-память, как всегда, не сомневался в своих словах. — Он отдал богам душу как раз в тот момент, когда Великая Одинокая Дама взошла над мысом Матира. Это была его путеводная звезда в мире мертвых.

— Да, — согласился великий навигатор. — Но с его смертью разверзлась сама земля, и духи вышли в наш мир, потому что, когда мы уже шли в архипелаге Тубаи, вдруг небольшой остров, который мы только что оставили позади, взорвался. Казалось, что мир разлетелся на куски. Камни и огненные шары посыпались с неба и стали падать на палубу, убив двоих людей, а потом, спустя немного времени, огромная волна высотой с гору Отеману подняла пирогу на гребень и понесла с такой скоростью, что даже дельфины не могли нас догнать.

— Ну так это был вовсе не циклон, как ты все время говорил, — удивленно воскликнул Тапу Тетуануи. — Это было настоящее цунами!

— Циклоны, хотя на деле я их не считаю настоящими циклонами, а лишь штормами, характерными для тех широт, пришли гораздо позже, — согласился старый капитан. — Вначале действительно поднялось цунами, но что на самом деле было важным, так это то, что мы потеряли управление пирогой и те же волны со скоростью стаи тунцов при весенней миграции отнесли нас на юг. Нам оставалось только поражаться тому, как пироге вообще удается держаться на плаву.

— Должно быть, ей это удалось благодаря огромному опыту капитана, — тихим, дрожащим голосом прошептала Ваине Типание. — Мой дядя Маи был одним из тех, кто погиб на борту той пироги.

— Я помню Маи, — сказал Мити Матаи. — Это был мужественный человек, хотя не знаю, почему однажды утром он проснулся с полностью белой головой. А через месяц он замерз.

— Не могу понять — как можно умереть от холода? И каким же должен быть тогда холод? — поинтересовалась Ваине Типание.

— Я тоже не смог бы понять, — признался капитан, для убедительности помотав головой. — Даже сегодня, спустя столько времени, я себя спрашиваю: правда ли все то, что мне пришлось испытать на собственной шкуре, или это всего лишь приснившийся, а не пережитый кошмар?..

После этих слов он крепко задумался. Но на этот раз было очевидно, что пауза не рассчитана на публику.

— В одну из ночей, к утру, когда влажный ветер сделался особенно холодным и пробирал до костей, я, как никогда прежде, ясно осознал все, что мне довелось перенести, и поклялся вернуться домой. Однако с тем же успехом я мог поклясться купить звездный луч вместе с солнечным сиянием.

Все слушали его затаив дыхание, пытаясь представить, как холод может убить человека. После долгого молчания Мити Матаи решил возобновить свое повествование.

— Как я уже говорил, — продолжил он, — однажды, когда огромные волны улеглись, начал дуть северо-восточный ветер, суровый пафа’ире. А как вы знаете, его направление абсолютно противоположно направлению марааму, но он столь же постоянен. Этот ветер по силе превосходит все прочие ветра во всех прочих морях, что находятся к югу от островов Тубаи.

— А весла? — неожиданно спросил Тапу Тетуануи. — Почему вы не гребли?