Белый отряд - Артур Конан Дойл (1891)

– Вот, не угодно ли посмотреть, какая чудная работа, – говорил он не без гордости. – Эта кадильница, серебряный кувшин, золотая застежка и риза, шитая жемчугом, взяты мною при осаде Нарбонны в церкви Сен-Дени; я унес их, чтоб они не попали в чьи-либо нечестивые руки.

Убедившись в целости поклажи и освободив носильщиков, Эльвард, самодовольно потряхивая золотыми монетами в кармане панталон, воскликнул:

– А теперь, ma belle, будем ужинать, я думаю, что у меня хватит золотых, чтоб заплатить вам за парочку холодных каплунов, кусок кабаньего жаркого и стакан хорошего гасконского! Пока нам принесут закуску, мы выпьем за храбрых английских стрелков!

Усевшись вплотную к камину и усадив певца около нового гостя, посетители с восторгом приняли это предложение. Меж тем Эльвард, сняв с себя доспехи и уложив их на тюки, протянул к камину свои толстые ноги и наслаждался отдыхом со стаканом вина. Аллен смотрел на него, застыв в недоумении с кистью в руке: в его каталоге были люди злые и добрые, но этот был то свирепым, то великодушным, с проклятием на устах и улыбкою во взгляде. Каково это – быть таким, как он?

Эльвард подметил вопросительный взгляд молодого человека и с добродушной улыбкой протянул свой стакан, желая с ним чокнуться.

– Надо полагать, что ты никогда не видел воинов, мой мальчик, иначе не стал бы так таращиться на меня, будто мышонок, впервые вылезший из норки.

– Совершенно верно, я впервые вижу воина, – ответил Аллен.

– Cтоит лишь переплыть канал, и ты увидишь столько воинов, сколько пчел вокруг летка. О, какая это чудная жизнь, полная всяких приключений. Посмотрев на эти вещи, ты убедишься, как прибыльно это ремесло: воин сам себя вознаграждает за все труды походной жизни. Кто храбр, тот и богат. Итак, mes enfants[20], пью за здоровье моих бывших товарищей, и да здравствует Белый отряд!

Этот тост единодушно подхватили все присутствующие, и вмиг стаканы были опорожнены до дна.

– Клянусь своим мечом, друзья мои, – воскликнул Эльвард, – вы пьете как истые воины, и я обязан вновь наполнить ваши стаканы. Итак, mon ange[21], принеси-ка нам еще вина и эля. Как там поется в английской песне?

И Эльвард затянул грубым, фальшивыми голосом старинную песню:

За честь гусиного пера

И край, где гусь летал…

– но сам не выдержал и расхохотался, заметив, что лучше стреляет, чем поет.

В это время раздался голос певца, который с большим чувством и умением пропел эту старинную балладу стрелков.

Что вам сказать о луке?

Он в Англии был сделан

Проворными руками

Из тисовых стволов.

Стрелки, мы в сердце чистом

Храним наш лук из тиса

И Англию, взрастившую его…

А что сказать о людях?

Мы в доброй Англии росли

И землю нашу любим.

Стрелки мы, нрав наш крут…

Так наполняйте чаши —

Мы пьем за землю нашу,

Край, где стрелки живут!

Аллен с восхищением слушал искусного менестреля, простив ему в глубине души те неприятные минуты, что он испытал из-за первой песни; эта баллада, да и весь вечер надолго запечатлелись в его юной голове.

– Клянусь спасением моей души, – вскричал в восторге Эльвард, – отлично спето! Я много раз слыхал эту песню. В одном из походов Белого отряда, когда сам Симон Черный предводительствовал четырьмя сотнями храбрых стрелков, они хором пели эту песню, но лучшего исполнения я не слыхал!

Пока певец услаждал гостей пением, хозяйка успела накрыть стол на широкой доске, укрепленной на козлах, в центре поставила дымившееся блюдо с аппетитным содержимым.

Эльвард, с видом человека, знающего толк в еде, присел к столу и вскоре пришел в еще более благодушное настроение, весело болтая с окружающими.