Сон № 9 - Дэвид Митчелл (2001)

– Почему же он запретил тебе поехать? Почему его не переполняет гордость за свою дочь?

– Ниигата[119] достаточно хороша для него, значит, Ниигата будет достаточно хороша и для меня. Он отказывается говорить «музыка». Он говорит «треньканье».

– А что думает твоя мать?

– Моя мать? «Думает»? Она разучилась думать еще в свой медовый месяц. Она говорит: «Повинуйся отцу!» Снова и снова. Она так долго позволяла ему заканчивать свои фразы, что теперь он и начинает их тоже. Она даже извиняется перед ним за то, что вынуждает на себя кричать. Моя сестра по приказу отца вышла замуж за владельца крупнейшего завода по производству бетона на побережье Японского моря и теперь превращается в нашу мать. Это ужасно. Она слышала про большие озоновые дыры над Австрией, так что…

– Австрией? Наверное, она имела в виду Австралию?

– Их знания об окружающем мире за пределами Японии ограничиваются расстоянием, на которое они могут отплыть от берега. Извини, если я говорю слишком резко. Потом они натравили на меня брата. Он управляет филиалом фирмы Этого Человека, так что можешь представить, как он мне посочувствовал. Он сказал, что я разрушаю семейную гармонию. При моем диабете французская еда будет для меня смертельна – как будто ему когда-нибудь было дело до моего диабета,– и от всех этих волнений у матери подскочит давление, и она может в прямом смысле взорваться. Тогда я буду виновна в смерти матери и, кроме того, в неповиновении Этому Человеку. Что это за шум? Снова Суга?

– На этот раз Кошка. Она сочувствует тебе, но не знает, как это высказать, все слова какие-то стертые. Она надеется, что все закончится хорошо.

– Передай ей спасибо. Иногда я жалею, что не курю.

– Прижми рот к трубке – я вдохну в него дым.

– Подростки иногда воображают, что их родители не настоящие их родители. Сегодня вечером я поняла почему. Правда в том, что Этот Человек не может примириться с мыслью, что я могу обойтись без него. Он хочет править своим миром, как ему угодно. Он боится, как бы его подчиненные не узнали, что он не способен управлять собственной дочерью. Настоящая блошиная семейка! Честное слово, иногда я думаю, что лучше бы мне быть сиротой. Ой! О… прости, Миякэ…

– Эй, не надо так расстраиваться.

– Сегодня мой чип такта вышел из строя. Мне надо отключиться и оставить тебя в покое. Я уже полчаса распускаю нюни.

– Ты можешь распускать нюни всю ночь. Правда, Кошка?

Кошка, благослови ее, Боже, тут же мяукает.

– Слышишь? Валяй дальше.

***

– Выглядишь на пять лет моложе,– говорю я Бунтаро в воскресенье вечером, когда он вернулся с Окинавы, и это действительно так.

– Значит, если я съезжу в отпуск еще четыре раза, буду выглядеть на двадцать один?

Он вручает мне брелок с Зиззи Хикару – как большинство наших кумиров, Зиззи родом с Окинавы,– которая сбрасывает одежду, если подуть на его пластиковый корпус.

– О, спасибо,– говорю я,– он станет моей фамильной реликвией. Рад, что вернулся?

– Д-да.– Бунтаро окидывает взглядом «Падающую звезду».– Нет. Да.

– Что ж. Матико-сан понравилось?

– Даже слишком. Она хочет туда переехать. Завтра.

Бунтаро чешет затылок.

– Кодаи скоро родится… из-за этого начинаешь по-другому на все смотреть. Ты бы хотел вырасти в Токио?

Я вспоминаю письмо своей матери, то, которое про балкон.

– Скорее нет.

Бунтаро кивает и смотрит на часы.

– У тебя, должно быть, скопилась куча дел, парень.