Большой риф - Нора Робертс (1998)

Кожа цвета слоновой кости, чистая, почти прозрачная. Ненакрашенные полные губы, сочные и сладкие, надутые от злости… У него пересохло во рту. Она отрастила волосы, и теперь, затянутые в конский хвост, они оставляли лицо открытым. Темные стекла солнечных очков не скрывали сверкающего в глазах гнева.

Осознав, что таращится на нее, раскрыв рот, Мэтью разогнулся, поднял голову и нагло улыбнулся.

— Привет, Рыжик. Давно не виделись.

— Какого черта ты здесь разлегся? Как ты посмел втянуть моих родителей в очередную авантюру?

Мэтью небрежно оперся спиной о дерево… на самом деле у него просто подкашивались ноги.

— Я тоже рад тебя видеть, — сухо сказал он. — И ты ошибаешься: эту авантюру затеял твой отец. Я просто плыву по течению.

— Скорее всего используешь его. — Тейт уже не могла сдерживать отвращение, и оно хлынуло потоком. — Наше партнерство распалось восемь лет тому назад, и на этом поставили точку. Я хочу, чтобы ты уполз обратно в ту дыру, из которой вылез.

— Теперь ты здесь главная, Рыжик?

— Я сделаю все, что угодно, лишь бы защитить тебя от родителей.

— Я не причинил никакого вреда ни Рэю, ни Мариан… ни тебе, если уж на то пошло, хотя тут у меня была куча возможностей.

Ее щеки вспыхнули. О, как же она ненавидит его! Как ненавидит эти проклятые зеркальные очки, прячущие его глаза и швыряющие ей в лицо ее собственные отражения!

— Я уже не наивная восторженная девчонка, Лэситер. И я точно знаю, кто ты. Авантюрист без малейшего представления о чести и долге. Мы в тебе не нуждаемся.

— Твой отец думает иначе.

— Он слишком мягкосердечен Я — нет. Может, тебе и удалось обманом выманить у отца деньги на какой-то свой фантастический план, но теперь я здесь и не позволю тебе использовать его.

— Так вот как ты все это видишь? Я его использую?

— Ты с рождения всех используешь, — кротко сказала Тейт, упиваясь собственным самообладанием. — А когда начинаются трудности исчезаешь. Ты бросил Бака на захудалой стоянке для автоприцепов во Флориде. — Она забыла о невозмутимости и в гневе начала наступать на Мэта. — Я навещала его год назад и видела свинарник, в который ты его засунул. Он был один, он был болен. У него не было еды. Он сказал, что ты где-то плаваешь, что он не помнит, когда в последний раз ты приезжал к нему.

Мэт скорее откусил бы себе язык, чем стал бы оправдываться.

— Он нуждался в тебе, он убивал себя алкоголем, а ты плевал на него. Если бы мои родители знали, как ты бессердечен, они бы вышвырнули тебя отсюда.

— Но ты знаешь.

— Да, знаю. Я узнала это еще восемь лет назад, когда ты так любезно просветил меня. Это единственное, за что я в долгу перед тобой, и я расплачусь: я дам тебе шанс самому выйти из игры!

— Черта с два! — Мэтью скрестил на груди руки. — Я отправляюсь за «Изабеллой», Тейт, с вами или без вас. У меня тоже накопились долги.

— Но я не позволю моим родителям платить по твоим счетам.

Тейт развернулась на каблуках и гордо удалилась.

Оставшись один, Мэтью пересел в гамак и уперся ногами в землю. Он, конечно, не ждал, что Тейт бросится к нему с распростертыми объятиями и радостной улыбкой, однако и такой неприкрытой ненависти не ожидал.

Только это еще не самое худшее. Далеко не самое худшее. Долгие годы он лишь изредка вспоминал о ней, а теперь осознал, что вовсе не излечился, что по уши, как последний идиот, влюблен в нее. До сих пор. Страшный удар, от которого он никак не мог прийти в себя.

Тейт пролетела мимо матери, не успевшей повторить приглашение к ленчу, пронеслась через уютную гостиную, сбежала по ступенькам парадной лестницы на лужайку перед домом. Ей необходимо было отдышаться.

Слава богу, она сдержалась. Слава богу, она не отлупила его, как ей хотелось, думала Тейт, мчась к проливу. Она ясно высказала свою точку зрения. Она проследит, чтобы Мэтью Лэситер собрал свои шмотки и отправился на все четыре стороны еще до сумерек.