Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

– Странно, что больше никто его не заметил, ведь он здешний, все его хорошо знают. Да, и еще башмаки. Почему Гуверолицый оказался в Драммонд-Хаусе в тот же день, что и парень, по описанию похожий на Фентона? Что, Фентон хотел, чтобы он увел эти башмаки? Но если так, то зачем? Я там покрутился, поразнюхал вокруг и не обнаружил никаких следов от ботинок, вообще ничего такого, что заставило бы увидеть в них хоть какую-то угрозу. Давай-ка наведаемся в Ярд и немного пощекочем полицию.

У Крука была своя манера ведения дел. Нельзя сказать, что полицейским она нравилась, как нравился и он сам, но у них хватало ума держать свое мнение об этом человеке при себе, и обращались они с ним с уважением, которому позавидовал бы королевский адвокат. Чаще всего его называли Надеждой Преступников, а такие люди требуют уважения со стороны стражей закона и порядка. Лучше всего играть с ними, когда это требуется, на одной стороне поля, потому что об искусстве подставлять другую щеку им ничего не известно, более того, они всегда готовы выдавить вам глаза и ударить ниже пояса. Они устанавливают собственные правила, что для полиции затруднительно, поскольку она связана определенными ограничениями, и если нарушить их слишком уж очевидно, это чревато впоследствии утратой изначальных преимуществ. Так или иначе, когда мистер Крук появился в полиции и заявил, что в деле «Корона против Ферриса» он представляет интересы обвиняемого и хочет видеть башмаки покойного – то есть те башмаки, что были у него на ногах в момент смерти, – затруднений не возникло.

Тело было захоронено за несколько дней до этого в общей могиле, за счет государства; никаких памятных знаков в честь этого ничем не примечательного праха устанавливать не планировалось; никто не предъявил претензий на его одежду, оставшуюся в распоряжении властей.

Ботинки, предоставленные для осмотра Круку и его напарнику, были маленького размера, с острыми носами и, явно контрастируя со всем остальным одеянием покойного, хорошего качества и малоизношенными.

– А что у него был за костюм? – небрежно поинтересовался Крук, пока Билл разглядывал башмаки так пристально, словно рассчитывал заставить их заговорить.

Билл тоже заметил нестыковку.

– Их не для него шили, – сказал он.

– Да уж, такие типы вряд ли когда слышали о существовании Сэвил-роу, – неожиданно послышалась чья-то реплика. Крук задумчиво поднял голову. Кто-то из молодых леди лорда Тренчарда[27], решил он.

– И нижняя одежда у него весьма приличная, – продолжал он весьма светским тоном. – Обычно бывает наоборот.

– Множество благотворительных обществ всегда готовы прийти на помощь таким людям, – важно заметила подопечная лорда Тренчарда.

Крук подумал, что, когда власти поставят ее на место, у девицы появится неплохой шанс на Би-би-си. Телевидение в наши дни набирает такую популярность, что одного человеческого голоса становится недостаточно, нужна картинка.

– Может, какое-то из таких обществ эти башмаки ему и пожаловало, – вкрадчиво усмехнулся он. – Уж точно не на Римской дороге он их подобрал.

Было ясно, что его собеседница ничего не слышала о Римской дороге с ее известным в Восточном Лондоне блошиным рынком.

– Один каблук чуть выше другого, – несколько покровительственно заметила она. – Можно сказать, ортопедическая обувь. Определить изготовителя нам не удалось. Странно, но имени на подошве нет. Не исключено, конечно, что ботинки сделаны за границей.

– Не исключено, – согласился Крук.

Полицейский участок они с Биллом покидали в хорошем настроении. На выходе последний сунул руки в карманы и принялся что-то насвистывать.

– Ортопедическая обувь! – фыркнул он. – Ну да, можно, конечно, и так сказать.

– А ты бы как сказал?

– Знаете, Крук, – неопределенно вздохнул Билл, – я великий, но потерянный человек.

– Потерянный для чего, для праведности? – поинтересовался Крук.